ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССИИ ОТ ПОЛЬШИ (ТОМ 3)

великой работе собирания Русской земли. Наследие новогородчины с одной стороны и

татарщины с другой, этот разбойный класс не давалъ

т. ии.

43

338

.

Москве покоя со времен Иоанновеких, колебал её владычество в эпоху грозных

Смут и готовил ей в будущем Разина да Пугачева. Чтб касается Козаков днепровских,

то это разрушительное орудие было выковано врагами Москвы на её пагубу, и если

Москва запачкала свои руки этим орудием в борьбе с Польшею, то не иначе, как

пачкает руки человек, вырывающий окровавленный нож у того, кто покушался его

зарезать.

Вернувшись от Хмельницкого, Богданов легко мог объяснить себе, почему для

проходимца, хвалившагося и Польшу, и Немецкую Империю, и самого папу отдать в

руки турецкому султану,—почему для Козаков, перед которыми, по их словам, дрожал

весь свет еще во время Сагайдачного, земля сошлась клином в Московском

Государстве. На всем пути его в Чигирин и обратно, как доносил оп царю, куда ни

приезжал он, духовные и светские всех состояний люди окружали его и со слезами

молили Бога о том, чтобы московский царь принял их в поддапство на том же

основании, па паком пребывают все его подданные. Эта всеобщая мольба была явление

великое, и если привели к пей население края козаки, то привели только своим

беспутством; прямыми же начинателями и творцами русского воссоединения были у

нас на юге те, которые, именем церкви, воспрещали козакам „ходить на Москву, на род

христианский".

Подчиняясь их внушению, козаки, как разноплеменное и разносословное скопище,

не могли выдержать своего обета до конца. В 1633—1684 годах они проторили новый

татарский тлях от ворот России, Смоленска, к центру России, Москве. Но, сводя дома

кровавые счеты с землевладельцами, они, еще во времена Копецполь* ского, стали

переселяться в северские и придонецкия пустыни вместе с подпомощпикамп своими и

другими слобожанами. Теперь, после катастрофы под Берестечком и неудачного отпора

под Белою Церковью, настал новый период переселения Козаков, а вместе с ними и

других людей в соседния пустыни.

Жолнерские переходы и постои, на которые горько жаловался сам Конецпольский,

заставили служившего ему инженера Боплаиа назвал Польшу папским раем и

мужицким адом. Но и в те времена к притеснителям и грабителям „убогих людей",

жолнерам, присоединились уже их враги и подражатели, козаки. Косипщипа и

Наливайщина были для мещан и селян предзнаменованием тех бедствий, которым они

подвергались от козацкого разгула впоследствии. Козаки Сагшдачного, йдучи к Хотину

против Турок, опу-

.

339

стошилп столько панских имений, что, по донесению королевского агента,

зазывавшего их на войну, едва ли сами Турки с Татарами могли бы причинить больше

вреда. Наконец Хмельыитчшиа ринулась на поприще Косинщияы и Ыаливайщииы в

сообществе Татар, прожгла Волынь во всех направлениях, недобитков меча предала в

татарские лыка, остальных разогнала но недоступным трущобам. Голод и мор,

следовавшие за козацкимн и жолнерскими похождениями, заставили волынцев бежать

из несчастной родины, куда глядят глаза. Еще до Береетечьекой войны, дороговизна

еьестишх припасов дошла до такой степени, что в Луцке мацу ржаной муки продавали

но 120 злотых, и голодные люди умирали толпами. Одна женщияа под Луцком (записал

в июне 1651 года Ерлич) сделалась людоедкою, и делилась человеческим телом с

соседями, а другая резала и ела собственных детей.

Спасаясь от Козаков, Татар и жолнеров, волынцы перебегали с места на место,

прятались по болотистым трущобам, переходили за Днепр, и нашли наконец

безопасное убежище в полтавских пустынях, граничивших с московскими

пустопорожними землями. Многие забрели и в Московскую Землю, в которую

направлял свое бегство знакомый отцам и дедам их царь Наливай с козацкимн семьями,

и в которую проторили дорогу, по сказанию оче видца, игумена Фишшйвича, беглые

иавлюковцы. Этим способом явились первые малорусские слободы около Путивля и

Белгорода.

От нужды и беды польские ц русские шляхтичи делались козаками. Когда козацкая

сила рушилась под Бсрестечком, разочарованные в ней прозелиты козатчииы бежали за

пределы козацкого нрйсуда. Об одном из таких беглецов, Дзинковском, сохрани' лось

документальное предание, что он, предводительствуя тысячею Козаков острожского,

новообразовавшагося тогда полка, выпросил у царя дозволение поселиться па его

земле с предоставлением ему права сохранить в новых слободах полковые и сотенные

порядки козацкие. Примеру Дзипковского следовали и другие.

Московский царь, пользуясь правом, выговоренным еще в Полянове, привлекал в

свои украишы способных к их защите выходцев, как заботливый и практический

хозяин. Для беглецов Хмельниччини строились у него хаты, в которых они находили

даже готовое зерно на засев нови, никому не принадлежащей, никем не оспариваемой.

Таким образом возннкнул на Тихой Сосне город Острогожск; так получили свое начало

богатые впоследствии города и местечки: Сумы, Лебедин, Ахтырка, Белодолье, Короча

и дру-

S40

.

гие; так заселились бесприютные степи и образовались слободскоукраинские полки

по рекам: Донцу, Удам, Харькову, Коломак .

ѵ Нынешний Харьков был незначительною