ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССИИ ОТ ПОЛЬШИ (ТОМ 3)

назвать коммиесарами, и под этим названием передать в потомство, а они присягнули

бы, как на коммиссию*. По мнению Киселя, этим способом, без всякого недостоинства

(absque omni indignitate), можно бы удовлетворить и тому, чего желает запорожский

гетман для своего обеспечения, и мир утвердить, и разорвать козацкий договор с

Ордою, а себе (Козаков) присвоить (sobie арргоргиаге) и от Москвы спасти, и мир,

заключенный Киселем в её столице, осуществить.

160

.

Из этого документа видно, что Хмельницкий обработал стража панского мира с

козаками сообразно своим целям, которые грубо, но верно, высказывались в толках

поспольства о совместном походе Козаков, Татар и панского воинства в Московщину.

Еще мало было панам горьких разочарований! Или в самом деле у них, как у

кобзарского Потоцкого, был рЬзут жиноцький, доверчивый погибельно? Земля,

удобренная кровью и орошенная потом прадедов, сделалась теперь маниею правнуков.

Лишаясь этой земли, вырванной из рук у голодных номадов, Татар, несчастные поняли

всю цену ей, как утраченному здоровью, как отнимаемой жизни... Только таким

образом возможно нам объяснить себе то жалкое забвение национального достоинства,

с которым они относились к предателям и разбойникам, лицемеря не только перед

совренниками, но и перед потомством.

Но обратимся к покорным петитам „простаковъ“, которые не умели ходатайствовать

изустно.

„Просим, чтоб уния, начало всех зол, возмущающая (народ) с давнишних времен,

была совсем уничтожена, как в Корове, так и в Великом Княжестве Литовском, а все

владычества, кафедры, церкви, обращенные в костелы, или предоставленные униатам,

и все имущества, наданные предками владычествам, кафедрам и церквам искони

(antiquitus) были бы возвращены, чтобы отныне униты, как они привыкли, своими

ухищрениями больше не пускали этого дела в проволочку, и вера наша никаких

притеснений не терпела. Свобода богослужения русского, чтобы была невозбранна по .

старине в городах его королевской милости, как в Польской Короне, так и в Великом

Княжестве Литовском. Ксендзы и светские паны римской церкви всяких духовных

пашей веры, как в добрах вашей королевской милости, так и в дедичных (панских) не.

должны принуждать к своему послушанию (До posiuszeiistwa swego) и взимать с них

данин, ни десятин из церковных мест. Просим, чтоб униты, по уничтожении унии в

Польской Короне и Великом Княжестве Литовском, тотчас отдали неунитам

владычества, кафедры, церкви, грунты, добра; а кто бы оказался непослушным, на

таких чтобы была установлена строгая кара. Священники старожитной русской веры,

чтоб имели такия вольности, какие имеют ксендзы римской церкви, и никаким

светским законам не подчинялись; также чтобы жолнеры у них постоем не стояли.

Просим вашей королевской милости, чтобы село Перетынско было возвращено

львовской кафедре, а село Кцёлевъ—галицкой капи-

ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССИИ ОТ -ПОЛЫНИ.

161

туле, в границах, означенных в привилегии князя Льва, первого фундатора.

Доносим также до слуха вашей королевской милости, что Русский Народ терпит

великия преследования от панов, как духовных, так и светских. Униженно просим,

чтоб они никак не мстили. Еслибы мы получили определенную линию, то просим

вашей королевской милости, чтоб и по за линией наши духовные и Русь оставались при

своих вольностях и старожитных обрядах, и чтобы не терпели уже от унитов никаких

нападков: ибо никакие веры и в чужих землях не подвергаются таким притеснениям и

преследованиям, как в нашейземле".

Так желали говорить с королевским правительством те попы и мещане, которых

лживые манифестации князя Острожского ввели в башщию. Таким языком имел бы

полную возможность говорить он и сам, стоя во главе своего 15-ти иля 20-титысячного

ополчения, когда бы дом его пе находился больше Р.О власти иезуита Скарги, чем

самого главы дома. Теперь языком, подобавшим ему больше, чем кому-либо,

заговорили киевские 'паны и чернецы из-за спины православного Запорожского

Войска, которого послы, увы! прибыла в Варшаву „в одной своре" с новыми

протекторами православия — Татарами.

Как бы то ни было, по в Польше боролись уже не люди с людьми: в борьбу людей с

людьми вмешались боги против богов, и вопрос междусословный сделался вопросом

междуцерковным. Киевское духовенство заговорило наконец языком власть имеющего.

Тема починаний предков под сению созданных и облагодетельствованних ими храмов

била высказана в „покорных петитахъ" так выразительно, как будто все наши

Святославы, Брячиславн и Мстиславы подали из-под родной земли голоса свои, —

высказана была так требовательно, как будто сонмы зд? лежащих проснулись для

решения старого спора о том, чыо веру следует признавать христианскою. В

смешанных воскликах близких предков нам слышится приговор отдаленнейших,—

приговор над пришельцами и отступниками: „Вы отнимали духовные хлебы у нашего

потомства посредством Городельского и других подобных Городельскому, по вашему

законных, актов. Ваши Ягеллоны, ваш Трансильванец Баторий и ваши ИПведьт Вазы

тревожили паш вечный сон возглашением в русских церквах того, от кого Русь не