ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССИИ ОТ ПОЛЬШИ (ТОМ 3)

несчастье от рук и ног, которые голова и торс исключали из политического тела,

посполитаки отправили к королю послов; но король не допустил их к себе, и они

обратились к генералу Пршиемскому с мольбой от всей шляхты спасать отечество.

Пршиемский, в качестве полевого писаря, побежал к королю, бросился ему к ногам и

так настойчиво умолял его, что король испугался собственного решения. Отдан был

приказ готовиться к походу с возами.

Чтобы сохранить, однакож, какой-нибудь порядок в громадном передвижении,

королевская канцелярия разделила войско на три дивизии, начертила весь поход на

бумаге и раздала чертеж во многих экземплярах по полкам, а возы каждой дивизии

велела сперва обозначить разными красками. Способ этот, практикованный с пользою в

голландском войске, произвел новое замешательство. Посыпались упреки и грубости

на вождей: зачем такое новое дело сделано частным образом, без соглашения с

посполитаками! Шляхетский популярник, Николай Потоцкий, „счастливый тем, что

думал одинаково со всеми“, начал публично порицать короля, теребил себе бороду,

бросил на землю булаву и отрекался от гетманства, а когда его упрашивали, чтоб этого

не делал, он, но примеру Ходковича под Москвою, готов был собственноручно распра

виться с подчиненными булавою, но, как булавы не было уже в руках, то кричал

трагически: „Прочь от меня, а то пихну ножемъ“.

В придачу к кукишу коронного вице-фельдмартала, эта выходка характеризует

голову Речи Посполитой, боявшуюся, вместе с торсом, рук и ног своих. И вот как

готовились паны к великому походу под Берестечко, который только игрою внешних

обстоятельств не сделался для них повторением Пидявецкого бегства.

. Утро 15 (5) июня было туманное. Далее четверти мили не видать было ничего.

Изредка только восходящее солнце продиралось меж облаков. На рассвете двинулись

крикливые возы, за ними -войско; но тотчас же наступил такой беспорядок, что

канцелярские чертежи послужили только к общему замешательству. От короля и

коронного гетмана до последнего поспо.штака, за исключением немногих

бедствовавших среди них, умных людей, всех можно было назвать сумасшедшими.

209

Непобедимый победитель стоял на лагерных шанцах, и перед ним необозримая

масса нескольких сотен тысяч возов, с полумиллионом людей и лошадей, сбилась в

непонятное месиво, й никоим образом не могла двинуться с места. Призывы, крики,

проклятия, топот и ржанье лошадей, скрипенье возов — представляли омут и хаос,

который, по словам польского историка, „увлекал каждого в свой черторый (\ѵиг),

отнимал ум и сознание".

Король разослал сильные стражи во все стороны, опасаясь по. вторсния зборовской

внезапности, а сам шептал молитвы, как заклинания против непостижимого для nero

смятения. Едва около полудня перестала шляхта кружиться как в лабиринте и

двинулась по направлению своей дороги. Кто-то и как-то поставил рейтарские полки

па фропте; кто-то вытянул крайние ряды одип возле другого на дорогу, кто-то рубил и

громил ослушников... наконец весь табор тронулся с места.

Двои сутки выступали возы и войско из-под Сокаля. Пространство в 8 миль,

отделявшее от них Берестечко, которое можно пройти форсированным маршем в одни

сутки, панское войско шло целых пять суток. В первый день отодвинулось оио от

заколдованного места только на одну милю.

На половине пути, под Стояновым, случилось происшествие, которое, по словам

почтепиого историка, свидетельствует, что польскому жолнеру, привычному к боевой

жизни, „недоставало только железной руки полководца". Король, окончив смотр полков

на равнипе, ввел их около 8 часов вечера в лагерь, который был расположен между

селами Брамою и Долом. Едва жолнеры разместились по палаткам, как челядь,

стоявшая в отдалении при лошадях и возах, затеяла между собой драку и стала

рубиться. её паны бросились к ней с обнаженными саблями, и челядь побежала в

королевский лагерь.

От отой тревоги распространился в лагере слух, что наступает неприятель. Все

войско бросилось к оружию, вылетело в поле хоругвями и построилось как нельзя

лучше в боевой порядок. Король, разбуженный Якубом Михаловским, составителем

бесценной книги документов (Ksiga P-amigtnicza), выбежал из палатки и велел трубить

тревогу.

Вожди были сконфужены, не видя неприятеля и пайдя свое войско совершенно

готовым в бою. Король смешался больше всех, и, вместо того чтобы восхищаться

войсковою традицией, бранил оврут. ш.

27

210

.

жавших сго самыми скверными Словами (klal brzydko na wszystkich dokola).

19 июня вся походная масса стояла над Старом. Никто не запомнил, чтобы

военный народ собрался в таком количестве. Король с квартяпым войском

расположился над Щуровцами, в двух милях к югу от Берестечка, прикрывая

переправу таборов и посполитаков, которые готовились два дня к переходу череп реку.

Шляхта ие хотела переходить ва Стар, ни соединиться с войском, пока не подошли

великопольские воеводства.

Король, видя новое упорство шляхты, начал игнорировать ее; переправился черев

реку с квартяпым войском местах в пятнадцати, и 22 числа расположился на

Берестечской равнине, велев укрепить лагерь только слегка, так как ие впал, долго ли