ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССИИ ОТ ПОЛЬШИ (ТОМ 3)

придется стоять. Во время похода он получил известие, что неприятель хочет

протянуть кампанию и решптельпо замышляет отступить к Киеву. Чтобы

воспрепятствовать отступлению, король вознамерился двинуться к Дубну.

Перед фронтом лагеря, стоявшего под Берестечком, расстилалось широкое,

длипное, необозримое поле, весьма удобное для битвы таких огромных войск. Посреди

сухой и длиппой равнины возвышалось несколько холмов. С правой стороны

Берестенское поле замыкали густые леса, тяпувшиеся к Леснёву и Щуровичам. С левой

—протекала к северу речка Пляипова, и от села, называвшагося Королевскою

Пляшовою, вливалась в топи и обширные непроходимые болота. В тылу лагеря

находилось местечко Берестечко и река Стар, обнятая с обеих сторон болотами, а над

него с одной стороны соло Струмелец, а с другой—замок Перемял, оба в миле от

Берестечка.

Весь лагерь был обращен к востоку, как бы ждал неприятеля с ноля, между селом

Силенкою и нынешнею Пляшовкою. Оа занимал обширное пространство, без всякого

порядка. Каждый становился там, где кому правилось, не обращая внимания на

указания обозного. Одпакож, местность имела ту важную выгоду, что кругом было

много паши для лошадей, и что королевское войско, в случае битвы, могло па этих

нолях развернуться соответственно своим силам, не рискуя быть окруженным, тогда

как у неприятеля поприще было сравнительно узкое, перовное и болотистое, так что

превосходство его численности скорее могло вредить ему, нежели помогать.

.

211

В это время агенты Хмельницкого делали уже свое—как назвала бы киевские

атависты—достославное дело. Велико-и малопольские мужики подняли бунт против

единоверной шляхты, и готовились вырезывать все, что жило в панских дворах, или

держало сторону помещиков, во время их отсутствия. Король отправил в Краков 1.000

иосиолитаков против предводителя задумаинои резни, Коетки Нанерекого. Другую

тысячу послал он оборонять Радивилову Олыку от Богуна, который скоро и отступил

от неё. Александр Конецнолъский отправился к Дубы у, чтобы занять переправы и

выбрать место для лагеря. Гавриил Стемпковекий был послан с подъездом к Вишневцу,

а ыа Стефана Чернецкого возложено самое важное дело: разведать основательно о

положении неприятеля. От его известии зависело решение: оставаться ли войску под

Берестечком, или передвинуться к Дубну.

Козаки и Татары стояли над болотистым Горином. На полях за Роковцамн кочевал

нуреддин-еудтан, и на правом берегу соединялся с Ордою, кочевавшею между

Жираком и Гормяем, а на левомъ—раскинулся Хмельницкий по Колодннскиш полям.

Задачу трудную взял на себя Чернецкий. Оп должен был идти вдоль Слоновим! через

Икву и Алексннец, беспрестанно сталкивался с неприятельскими подъездами, а

переправиться через горынскиа болота не осмеливался: его могли бы отрезать.

Вестей от него ждали в королевском войске с крайним нетерпением. Оставшаяся за

Стыром шляхта сенмиковала, и через ноелов своих требовала от короля, чтобы,

согласно праву и обычаю, он оставался в лагере посполитаков и командовал ИМИ в

качестве высочайшего гетмана. В противном случае, грозила избрать себе

генералиссимуса. Не нравилось ей, что король опять намерен передвинуться, что не

хочет видеть её войска, не хочет слушать по обычаю представления шляхетских послов

и отвечать на нх требования. Король отвернулся от посольства шляхты и ушел, не

сказав ни слова.

В то же самое время начались распри между Немцами и ИИолякоруссами, а в

лагере сделалась такая дороговизна, что ломоть хлеба, стоивший полтора гроша,

продавался по 18 грошей. Король не стал искать „благовидныхъ" способов

прокормления войска,и велел протрубить, чтобы войско само себе добывало живность,

разре шив ему таким образом грабительство. Квартяки, челядь и даже подъезды

бросились опять, как под Сокалем, опустошать окрестности, изображая собою не

защиту края от козакотатарской орды, а

212

.

хищную и беспощадную орду королевскую. Грабеж и под Берестечком

оправдывался тем, что разоряют не ортодоксальных жителей, а схизматиков, на

которых двинулось носгюлитое рушение: оправдание, гибельное для будущиости

Поляков, как нации шляхетской, которую оставленная в невежестве чернь продолжала

уничтожат при всякой возможности, и на которую даже в наше время готова броситься

по первому велению сильного, как иа „Ляхову, що сховалась иид Австриякомъ". Но

жалкие жолнеры жалкого короля, подобно своим выродкам, козакам, не стеснялись в

набегах ни едишоверетвом, .ни едииоплеменностыо: у брацлавского каштеляна,

Стемиковского, находившагося тут же в лагере, королевский подъезд захватил 10.000

штук рогатого скота, а замок в Сшшухах лагерная челядь вместе с Немцами брала

приступом три дня и наконец одолела. В замке у Стемиковского сидели, без сомнения,

такие же Ляхи, каким был но рождению, или сделался по воспитанию и вере, он сам;

по эти Ляхи правили подзамчанами.русскими, и рогатый скот был захвачен в имении

Стемковекого не иначе, как с избиением и увечьем его русских подданных. Все это

причлось „безмозглымъ" к старому нашему с ними счету, начавшемуся при Ягаиле и

при его тесте., Людовике Венгерском, а проценты па проценты в предубеждениях