Отравленное сердце

Пальцы Эльсбет дрожали на лацканах его кожаной куртки. Каждая черта ее лица отражала бесконечную муку, когда она ответила:

– И как же, Тираэль? – Он ничего не ответил, и Эльсбет закричала: – КАК?

Он поежился. Она ждала его ответа, ждала надежды, но Тираэль просто сжал губы и промолчал.

– Она застряла в Круачейне. – Ее голос дрожал. – В Нокскартелле. – Эльсбет сделала паузу, не отводя от него взгляда. – Ты убил свою сестру, Фин.

Фин. Любой намек на румянец улетучился с его лица. Я буквально могла видеть, как душа Тираэля разрывалась на части. И чем больше проходило секунд, чем больше отчаяние охватывало сердца этой семьи, тем сильнее становилась их боль. Я чувствовала это в атмосфере. Воздух был настолько густым, что его можно было резать.

Внезапно Эльсбет открыла рот, и из него вырвался плач. Сначала тихий, затем превратившийся в невыносимый жалобный вой. Эльсбет опустилась на колени. Ее ладони соскользнули с рук сына, который неподвижно смотрел в окно поверх ее головы. Все в этой комнате, казалось, снова затаили дыхание, когда Эльсбет положила голову ему на плечо и послала свою мелодичную боль богам, взывая о помощи там, где ее давно уже не было.

Внезапно я почувствовала, как чьи-то пальцы переплелись с моими. Я испуганно подняла глаза, но расслабилась, когда увидела спокойные карие глаза Деклана. Он погладил меня по скуле большим пальцем. Я не осознавала, что по моей щеке текла слеза.

– Пойдем. Я отведу тебя домой.

Словно в поисках якоря, я цеплялась за его руку. Я медленно направилась вперед: мимо Изобель и Силеас, которые прижали руки ко рту и беззвучно плакали; мимо Жислен, которая безудержно рыдала; мимо Далзила, прижимавшего к себе жену и бормотавшего успокаивающие слова, в то время как его плечи дрожали. Руки Эльсбет все еще сжимали сына, которого она не хотела отпускать.

Я хотела запретить себе чувствовать то, что чувствовала, но ничего не смогла с собой поделать. Я была бессильна. Находилась в ловушке чувств, которые разрывали меня на части. Под контролем любви, пульсировавшей в венах, словно черный яд. Чистота моих чувств была разрушена предательством Тираэля.

Я действительно не хотела этого делать, но все же сделала. Я подняла глаза.

Он впился в меня глазами. Беспокойный шторм среди золотого сияния. Ад, который заставил мое сердце загореться. Странное чувство охватило тело. Мне не хватало воздуха. Аура между нами пульсировала. Она была твердой и напряженной, между нами нарастало сильное давление. Чем ближе я подходила к нему, тем хуже становилось. Взгляд Тираэля опустился ниже. Совсем чуть-чуть. Секундное движение, но оно привлекло мое внимание, поскольку радужки Тираэля оказались в центре моего внимания. При виде моей руки, лежащей в руке Деклана, его глаза расширились, а губы дернулись, но в остальном я не заметила никакого движения. Он был крепостью, устойчивой к эмоциям, невосприимчивой к любви.

Когда я проходила мимо Тираэля, моя рука коснулась его руки. Это было завораживающе и в то же время разрушительно. Бодряще, и чистой воды пытка.

Пытка Пытка Пытка Пытка Пытка.

– Хелена, – пробормотал он, и мое сердце остановилось, потому что я услышала их. И почувствовала их. Я чувствовала их совершенно точно.

Чувства, которые Финли показывал мне. Безусловная любовь в каждом прикосновении, в каждом слове. Эмоции, которые, как я думала, умерли в Тираэле. Были осквернены. Очернены.

Но нет. Они были живы. Я была неправа.

И это убило меня.

Тираэль

Прошло несколько часов с тех пор, как я встретил Хелену. Тем временем забрезжил рассвет. Лазурное небо распрощалось с миром, уступив место ярко-красным облакам, которые легли на Арднамерхан, словно пылающее одеяло. Поджав ноги, я уставился прямо перед собой и не двигался целую вечность. Когда ноги погружались в стазис, я будил нервы, когда пальцы становились жесткими от холода, расслаблял мышцы. В груди образовался твердый комок, который невозможно было унять. Словно паразит, в моей голове поселился надломленный голос матери, и она раз за разом повторяла свои последние слова.

Ты убил свою сестру, Фин.

Я был чудовищем. Мне давно это было известно. Но впервые в жизни я больше не мог выносить это чувство. Первая упавшая слеза на вкус ощущалась, как поражение. Проигранная битва со слабостью. На второй я почувствовал стыд, потому что разочаровал полк. Мое тело все еще чувствовало удары кнута, которыми они заставляли нас плакать. Я попытался собраться с мыслями, но слезы было уже не остановить. Они покатились по лицу, пробуждая во мне слишком много эмоций, слишком много хаоса. Рыдания, вырвавшиеся у меня, звучали странно. Я вытер щеки тыльной стороной ладони только для того, чтобы через несколько секунд почувствовать, как на коже появляются новые следы соли.

Экзодия рядом со мной открыла глаза. Она вяло моргала, и ее радужки меняли цвет с каждым взмахом век. Дракониха наклонила голову, беспокойно шаркая когтями по сену.

– Спи дальше.

Экзодия подтолкнула меня.

– Ничего, – пробормотал я. – Просто не обращай на меня внимания.