Отравленные слова

Эва торопливо спускается по улице Мунтанер. Она не знает толком, куда направляется, но с каждым шагом все сильнее раздражается и нервничает. Ее бесит бульдог, который усаживается прямо посреди тротуара и делает свои дела. Его держит на поводке элегантная дама в кремовом пальто, она демонстративно отворачивается. Когда бульдог заканчивает, женщина и не думает нагнуться над ним с пакетиком, она невозмутимо идет дальше. Эва обгоняет их, чтобы больше не видеть, смотрит вдаль, туда, где угадывается за барселонскими туманами невидимое море, и спрашивает себя, чем сейчас занят отец Барбары. Она боится, что совершила глупость, но переживает не только из-за того, что, возможно, ожидает теперь Мартина Борраса. На самом деле она не хочет оставаться в стороне. Барбара позвонила именно ей, из всех людей выбрала именно ее, и Эва не может подвести ее еще раз. Недостаточно просто предупредить Пепе Молину, чтобы не торопился и забыл о том, что она ему сообщила, потому что это была ошибка. Эва хочет быть на месте, когда ее подругу найдут: ей нужно избавиться от неприятного послевкусия последних четырех лет. И потом, Барбара ясно попросила: «Помоги мне».

Эва немного успокаивается, останавливается и достает из сумочки телефон, но ей не нравится звонить с улицы. Она заходит в бар, просит кофе с молоком, садится за мраморный столик у окна, медленно, цифра за цифрой, набирает номер, очень осторожно, чтобы не ошибиться. Она всегда боится ошибиться и ненавидит извиняться. Близнецы уж точно будут дома, говорит она себе, когда раздается первый гудок. За ним звучит второй, третий, Эва падает духом и ждет, когда включится автоответчик, но нет.

– Алло.

Говорит Нурия Солис, мать Барбары. Ее голос звучит пободрее, как будто его прополоскали под струей воды.

– Привет, это Эва.

Нурия явно удивлена, она медлит, а потом отвечает:

– Привет, Эва, ты что-то у нас забыла?

Эва мнется, ей хочется сказать: «Да, забыла сообщить, что ваша дочь жива». Но она молчит и вместо этого спрашивает, дома ли Пепе.

Голос Нурии звучит разочарованно, будто ей обидно, что она всего лишь посредник между отцом Барбары и ее подругой.

– Нет, ушел по работе, – отвечает Нурия.

Эва очень старается, чтобы все выглядело естественно.

– Дадите мне его телефон? Мне надо с ним поговорить.

Звучит чудовищно. Ужасно звучит. Надо было ей придумать какой-нибудь предлог.

Но Нурия ни о чем не спрашивает. Она уже привыкла к загадкам и умолчаниям вокруг, привыкла сидеть в уголке стола, к которому ее никто не приглашал.

– Минутку, извини, я на память не знаю.

Эва быстро открывает сумку, нашаривает ручку, но бумаги у нее с собой нет, только ежедневник, который ей не хочется пачкать. Парень с жутко прыщавым лицом приносит ей кофе – чересчур крепкий, молока пожалели. Она взмахивает ручкой, прося лист бумаги, но парень не понимает. Выглядит он туповатым.

– Мне нужен листочек, – говорит Эва.

В трубке звучит голос Нурии.

– Нашла, ты записываешь?

– Минуточку, – просит Эва, вскакивает и сама хватает салфетку с соседнего столика. – Да, пишу.

Нурия медленно диктует номер, будто бы ей тяжело читать, будто она отвыкла.

Эва записывает. Номер кажется ей знакомым, она его словно уже где-то видела.

– Повторите, пожалуйста, – просит она.

Нурия диктует, голова у Эвы идет кругом, она вскрикивает, неловко распахивает сумку, телефон летит на пол. Она открывает ежедневник и лихорадочно ищет номер, с которого звонила Барбара. «Не может быть, – говорит она себе, сверяя номера. – Это ошибка. Не может быть. Это невозможно». Но номера совпадают.

– Эва! Эва! Все нормально? – звучит издалека голос Нурии Солис. Она испугалась, услышав крик Эвы и звук падения телефона, может, решила, что Эва шла по улице и попала в аварию.

Эва нагибается, выхватывает телефон из-под стула и дрожащим голосом умоляет:

– Повторите еще раз номер Пепе. Пожалуйста.

И она еще раз убеждается, цифра за цифрой, что да, номер действительно тот же самый. Она бледнеет, чувствует, как кровь отливает от лица. Ее тошнит, она вот-вот потеряет сознание. «Нет, нет, только не сейчас, мне нельзя сейчас вырубиться», – повторяет она себе. Кровь потихоньку разгоняется, Эва приходит в себя и выкрикивает:

– Барбара звонила мне с этого номера сегодня утром!

Эти слова вырвались сами, она не смогла их удержать. Не могла больше молчать, такое утаить было невозможно. Представив себе шок Нурии Солис, Эва прибавляет:

– Ничего не делайте, я уже еду! Вы только ничего не делайте!

Эва вскакивает и пускается бежать, даже не пригубив кофе. Уже в дверях она оборачивается, достает монету, швыряет ее парню и убегает как сумасшедшая. Глаз на затылке у нее, конечно, нет, но она уверена, что парень монету не поймал, слишком уж он заторможенный.

Часть третья По Мольеру

20. Нурия Солис