Отражаясь в людях: почему мы понимаем друг друга

При личной беседе возникают и другие формы имитации и интерактивного взаимного приспосабливания. Люди автоматически уславливаются о значениях и об очередности тех или иных действий; одновременные жесты, направления взглядов, повороты тела - все это очень важно для того, чтобы нам легче было понимать смысл сказанного. Эти невербальные формы коммуникации легко образуют устойчивые модели. Хотя может показаться, что мы всегда смотрим собеседнику в глаза, детальный анализ заснятых на видео спонтанных разговоров показывает, что в начале чужой реплики слушатель редко глядит в глаза говорящему. Вскоре, однако, он начинает смотреть ему в глаза⁵⁶. В этот конкретный момент встречного взгляда говорящий часто начинает новую фразу, не закончив предыдущую. Глядя собеседнику прямо в глаза, слушатель словно бы говорит ему: «Продолжай, продолжай, сейчас твоя очередь, и я не буду тебя перебивать (в течение нескольких секунд...)».

Короче говоря, слова и действия участников разговора, как правило, в совокупности формируют скоординированную, совместную деятельность с общей целью, и этот диалог-танец дается нам легко и естественно. Но его особенности редко попадают в поле зрения традиционной лингвистики. И, что еще существеннее для нас, подобный танец - разновидность именно такого социального взаимодействия, какому способствуют зеркальные нейроны, обеспечивая имитацию.

Итак, всякий разговор - скоординированная деятельность с общей целью, в какой-то мере воссоздающая эволюцию нового языка. Тот факт, что в ходе беседы некоторые слова приобретают особые значения, устанавливаемые по взаимному молчаливому согласию, сам по себе показывает, как имитация и инновация совместными усилиями порождают коммуникативные возможности. Один из самых поразительных примеров, подтверждающих эту идею, - спонтанное возникновение высокоразвитого языка знаков у глухих никарагуанских школьников в конце 1970-х и в 1980-х. До тех пор глухие в Никарагуа жили в большой мере изолированно друг от друга и общались с друзьями и родными с помощью простых жестов и разнообразных доморощенных знаковых систем. Но после сандинистской революции возникли центры специального обучения для глухих детей. Сотни их были собраны в двух школах в районе Манагуа - критическая масса, как выяснилось. Общаясь в школьных дворах, в автобусах и на улицах, эти дети комбинировали жесты из своих индивидуальных систем, и со временем у них развился единый язык знаков. Поначалу это был сравнительно простой язык с простой грамматикой и малым числом синонимов - так называемый пиджин. Позднее младшие дети, обученные этому простому языку старшими, создали более утонченный, стабильный, развитый язык знаков с четкими значениями, ныне известный как Idioma de Senas de Nicaragua (никарагуанский язык знаков). Забавно, что школьный персонал не мог понять того, что дети сообщали знаками друг другу, и должен был полагаться в этом на внешнюю помощь со стороны Джуди Кегль - американского лингвиста, специалиста по американскому языку знаков⁵⁷.

Эта история о спонтанном возникновении языка известна по всему миру. Некоторые ученые интерпретировали это явление как свидетельство того, что люди «заточены» под усвоение языков⁵⁸. Зеркальные нейроны, я считаю, дают более простое объяснение: ведь они делают возможным автоматическое и глубокое понимание (а также имитацию) движений рук и жестов других людей. Это главная отправная точка для создания небольшой системы жестов как основы сравнительно простого языка знаков. На этой основе благодаря взаимной имитации, облегчаемой зеркальными нейронами, не так уж трудно согласовать и более изощренную структуру - систему жестов, образующую развитый язык знаков. Ключевым фактором, сделавшим это возможным в Никарагуа, было непосредственное общение детей на протяжении дня. В такой ситуации зеркальные нейроны могут творить чудеса в полную силу.

Не я один отстаиваю эту гипотезу. Другие ученые тоже подчеркивали роль подражания в возникновении и усвоении речи. Психолог Майкл Томаселло заметил, что дети усваивают конкретные языковые конструкции посредством имитации и затем склонны держаться за эти выражения, употребляя их очень часто. Некоторые дети проходят стадию, когда они используют выражение «я думаю» в универсальном смысле «может быть». Эти дети практически никогда не употребляют это словосочетание в других формах - они не говорят ни «он думает», ни «я не думаю», ни «я думал», ни даже «я думаю, что». Многократное использование таких фиксированных словосочетаний ясно показывает, что осваивать язык детям помогает не грамматический инстинкт, а имитация. Позднее они начинают комбинировать эти фиксированные выражения и строить из них более сложные языковые конструкции⁵⁹.