Отражение (СИ)

— Молчите… — Катсу судорожно сглотнул и вытер рукавом глаза. Отец бы не стал говорить о таких вещах зря, и он сам видел реакцию Мукуро на него, на него маленького, пришедшего из прошлого… Но… перед глазами вставало его открытое улыбающееся лицо, глаза, глядевшие с неподдельной лаской, он помнил нежные объятия и трогательные слова, которые он находил в самые нужные моменты, и не мог поверить. — Он первый человек, кроме мамы, который полюбил меня такого, каким я являюсь на самом деле. Который поддерживал меня… Он не мог…

— Ты собираешься обманывать себя? Сколько это продолжится до тех пор, пока ты не поймешь: Мукуро ты вовсе не интересен. Он обратил на тебя внимание лишь потому, что ты похож на меня внешне.

— Это неправда! Ему нравилось, что я не похож на вас!

— Очнись, болван, — презрительно фыркнул Кея, несильно ударив его ладонью по щеке. — То, что он говорит, и то, что думает, сильно разнится. Он хотя бы раз называл тебя по имени, когда… когда вы делали это?

— Ну конечно! Он всегда… — Катсу замер, ошарашено раскрыв рот.

Мукуро ни разу не звал его по имени. Только фамилия. Они даже шутили по этому поводу не раз, и…

— Я прав, так? — невесело усмехнулся Хибари, и передернул плечами. Снова. — Меня не радует, что я оказался прав.

— Это… это ничего не доказывает. Мало ли какие у него причуды? Может, у него фетиш на фамилии?

— Фетиш? — обескуражено переспросил Кея.

— Он меня любит. Он мне помогал всегда. Всегда, когда ты причинял мне боль, он был рядом, а ты только и делал, что веселился с Хром!

Хибари изменился в лице.

— Что? Веселился?

— Ты остался один и хочешь, чтобы я был таким же, хочешь, чтобы было все как прежде, чтобы я только тебе принадлежал… Это все вранье! Ты лжец! Я ненавижу тебя, — выпалил Катсу вне себя от обиды и боли и дернул за ручку дверцы.

— Катсу, — позвал Кея, но тот в слезах выбежал из машины. — Катсу!

Он бежал, не разбирая дороги, даже не видя ее сквозь пелену слез. Зазвонил телефон, и он просто вышвырнул его из кармана.

Было так больно! Он не мог разобраться в том, кому верить, чему верить. Отец говорил очень убедительно, но это просто не могло быть правдой. Мукуро не такой, совсем не такой. Он пытается помочь, он хочет исправиться, он искренен. Он не стал бы умалчивать или врать, он даже не способен на что-то подобное. На что-то настолько отвратительное.

Он поднялся на этаж, где жил Мукуро, и нажал на кнопку звонка, одновременно вытирая лицо и пытаясь успокоиться. Но когда дверь распахнулась, не удержался и снова разрыдался, бросаясь Мукуро на шею.

— Катсу? — удивился он и беспокойно ощупал его. — Что случилось? Тебе больно? Ты ранен? Почему ты плачешь?

Катсу улыбнулся сквозь слезы. Вот же он, добрый и заботливый. Как такой человек может…

Мукуро закрыл дверь и, с трудом отцепив от себя мальчика, усадил его на диван. Катсу немного успокоился, забравшись с ногами на сиденье, и с благодарностью принял чашку горячего чая. Мукуро присел на колени перед ним и провел ладонью по его волосам.

— Что случилось? Ты сам на себя не похож.

— Я поругался с отцом.

— Снова? Даже у него должен быть предел.

— Ты меня любишь? — спросил вдруг Катсу, и в его голосе прямо сквозила надежда. Мукуро мгновение смотрел на него, а потом вздохнул и взял его ладонь в свою руку, переплетая пальцы.

— Я не знаю, что именно сказал тебе твой отец, но ты сам должен знать, что да. Эй, — он коснулся его щеки, ласково улыбаясь, — я люблю тебя. Разве что-то может тебя в этом разуверить?

— Нет… нет. Просто… — Катсу положил руки на его плечи и с грустью улыбнулся. — Отец мне столько наговорил про тебя, что я… не знаю…

— Что именно? — осторожно поинтересовался Мукуро, слегка вздрогнув.

— Ну… это гадко. Он сказал, что недолюбливает тебя не из-за проигрыша, а из-за… из-за другого.

— Из-за чего именно? — настойчиво повторил он.

— Что ты его… что вы… что ты… заставил его…

— Рассказал-таки, — выдохнул Мукуро, поднимаясь. Катсу кивнул, всхлипывая, и вскинул голову.

— Что? — переспросил он.

Мукуро улыбнулся — какой-то совсем другой, незнакомой улыбкой, и склонился к нему, опираясь рукой на спинку дивана.

— Твой отец раскрыл тебе такую важную вещь. Сказал о том, что никогда никому не говорил, и не признался бы в этом даже под страхом смерти. Это ли не показатель того, как сильно он тебя любит, раз уж поступился своей гордостью, чтобы только тебя обезопасить?

— Да?.. Подожди, что значит…

— Ты представить себе не можешь, как долго я ждал этого момента. Долгие годы.

— О чем ты говоришь?

Мукуро посмотрел на него: прохладно, с какой-то странной жалостью во взгляде, с пренебрежением. Словно это не Мукуро вовсе, а какой-то совершенно незнакомый, неприятный человек.