Отражения

Голос звучал бесстрастно и глухо.

Она потянулась к подушке, и тут Амелия схватила ее за запястье, встревоженная мыслью, которая засела в голове.

– Это я виновата, – прошептала она. – Я ушла в лес, не сказав вам!

Кажется, леди Бронкль удивилась, если не испугалась.

– Мне не следовало поощрять ваши игры, Амелия, – сказала она с подчеркнутой строгостью. Но пальцы Амелии со своего запястья стряхнуть не спешила. – Вас доверили мне, а я не уследила, и вот случилась беда. Если бы не лорд Дамиан…

Амелия почувствовала, как злится – не на Джейну, на лорда Дамиана.

Потому что… почему она злится? Он же спас ее? Или… Или что?

Мысли в голове путались и переплетались, как голые ветки в зимних сумерках.

– Не бросайте меня! – попросила Амелия.

Джейна села на краешек кровати, очень осторожно.

– Я не собираюсь вас бросать, милое дитя, – вздохнула она. – Я могу посидеть здесь, рядом с вами, всю ночь, если вам нужна моя компания. Я могу почитать вам, если вам не спится. Но я не могу вам врать: то, что случилось, означает, что я не справилась со своими обязанностями. Если ваша матушка или леди Мэйв решат, что я недостойна учить вас и приглядывать за вами с сестрой, они откажут мне от места и будут совершенно правы.

Амелия сжала ее руку еще сильнее и почувствовала, как в груди, там, где бьется сердце, натянулась какая-то острая, холодная нить. Если она порвется – Амелия не сможет сдержаться и позорно расплачется.

– Я скажу матушке, что вы не виноваты, – пообещала она горячо.

Пальцы Джейны сжали ее пальцы.

– Вы не обязаны этого делать.

Амелия упрямо промолчала.

– Хорошо, – сказала леди Бронкль примирительно. – Если вы позволите, принцесса, то вам нужно спать. А мне – следить, чтобы вы не бродили во сне и чтобы вам не стало хуже. Но если вы хотите, я почитаю вам, – повторила она.

– Хочу, – пискнула Амелия и выпустила ее руку. – Только не про лес, хорошо?

– Хорошо, – леди Бронкль встала с места. – Принесу новый роман леди Бланки. Вам рановато такое читать, но сделаем исключение сегодня.

Амелия смотрела, как серо-рыжее пятно, которое было ее гувернанткой, двигалось в сторону выхода.

– Кстати, – Джейна вдруг замерла и обернулась. – Почему вы говорите про лес, Амелия? Вы были в парке, здесь нет никакого леса, милая. И лесных чудовищ тоже нет. Вам нечего бояться.

Она вышла, осторожно приоткрыв дверь, чтобы проскользнуть в соседнюю комнату, а Амелия лежала и думала, что, кажется, лорд Дамиан действительно ее спас.

Сохранил ее тайну.

***

На следующий день Амелия все еще оставалась в постели.

Она чувствовала себя хорошо, просто отлично, но врач – в присутствии леди Катарины и леди Алексианы – запретил ей вставать и тем более – гулять. Еще он запретил волноваться, то есть – Амелия была заперта в комнате. Без книг. Без рисования. Без возможности занять или развлечь себя.

Леди Бронкль отправили спать, и присматривать за Амелией осталась горничная леди Алексианы – бойкая, не очень добрая девушка, которая села на стул в углу комнаты и с подозрением косилась на Амелию каждый раз, стоило той пошевелиться.

Молчание, повисшее в комнате, было тяжелым и злым. Амелия слышала дыхание своей тюремщицы, слышала, как потрескивает огонь в камине – его разожгли, чтобы принцессе было теплее. Сквозь окна проглядывал пасмурный зимний день, хмурый, как лицо девушки в углу.

Пожалуй, от того, что в такой день ты лежишь под теплым одеялом, можно было получать удовольствие, думала Амелия, если бы у тебя была пара интересных книг или другое занятие. Но увы. Амелия чувствовала, что ее наказали – не открыто, а вот так, под предлогом заботы о ее душевном покое. Покоя, впрочем, не было: мысли Амелии все время утекали в сторону леди Бронкль.

Может быть, ее тоже наказали? И прямо сейчас, пока Амелия рассматривает полог своей кровати, бедная леди Бронкль собирает вещи, пакует книги и папку с акварелями? Или стоит перед леди Катариной, которая отчитывает ее за безрассудство и невнимательность? Или леди Катарина, занятая очередной светской встречей или муштрованием фрейлин дочери, переложила эту гнусную обязанность на леди Алексиану?

Амелия сжала край одеяла в кулаке и перевернулась на живот.

Она никогда не злилась на мать, ну, сколько себя помнила. Были детские обиды, были глупые фантазии о том, что леди Катарина сторожит их с Кармиль в Эривэ – как злая ведьма сторожит принцесс в заколдованном лесу, пока за ними не придет король волшебной страны, их отец, и не спасет их. Была печаль: иногда Амелия чувствовала себя безголосой и неприметной. Все, что она делала или говорила, сжирала пустота. Потеряйся Амелия в настоящем лесу, вряд ли бы кто-то ее хватился. Леди Катарина не слышала слов, не видела протянутых рук, словно бы старшая дочь, первый ребенок, родившийся в браке с сыном короля, не была ею любима – более того, она вообще не была.

Леди Бронкль с ее разговорами, вересковыми пустошами и чтением на ночь романа о злом чародее, разбивающем девичьи сердца ради забавы, слышала Амелию – более того, леди Бронкль слушала ее.

И Амелия разозлилась.