Отрицание смерти

Джеймс, опять же, знал, как трудно жить в обоих мирах, видимом и невидимом. Один мир всегда тянет нас от другого. Одна из любимых заповедей Джеймса, которую он часто повторял, была: «Сын человеческий, встань на ноги свои, чтобы я мог говорить с тобой». Если люди слишком сильно полагаются на Бога, они не достигают своими силами того, что им нужно в этом мире. Для того, чтобы что-то сделать, помимо всего прочего, нужно прежде всего быть человеком. Это ставит под сомнение весь великолепный идеал святости, потому что есть много способов быть хорошим человеком. Был ли Норман Бетьюн менее святым, чем Винсент де Поль? Это, я полагаю, еще один способ сказать, что в этом мире каждый организм живет, чтобы быть поглощенным его собственными энергиями; и те, кто поглощен наиболее безжалостно, горят самым ярким пламенем, и, кажется, лучше всего служат целям природы, когда дело доходит до выполнения чего-либо на этой планете. Есть и другой способ – следуя Ранку – говорить о приоритете «иррациональной» жизненной силы, использующей организменные формы лишь для того, чтобы потреблять их.

Невозможный героизм

В свете всей этой двусмысленности мы можем с пониманием взглянуть на некоторых современных пророков, говорящих о человеческой природе. Я говорил, что человек не может развиваться вне своего характера, что он застрял в нем навсегда. Гёте сказал, что человек не может избавиться от своей природы, даже если он жертвует ей. Мы можем добавить – даже если он пытается жертвовать ее Богу. Теперь пришло время увидеть, что если человек не может развиваться за пределами своего характера, он, безусловно, не может развиваться и без него. Это приводит нас к одному из великих споров в современной научной мысли. Если мы говорим о иррациональной жизненной силе, существующей в ограничениях, которыми обладают организмы, то не стоит делать следующий шаг и увлекаться столь популярными сегодня абстракциями, в которых жизненная сила внезапно и чудесным образом появляется из природы без любых ограничений. Я имею в виду, конечно, новый пророческий подход таких людей, как Маркузе, Браун и многих других, к тому, чего может достичь человек, и что на самом деле означает быть человеком. В начале этой книги я обещал остановиться на этой проблеме немного более детально, и сейчас самое время.

Возьмите работу Нормана Брауна «Жизнь против смерти»: редко появляется подобное по красоте произведение. Редко книга, полная столь точных, столь угрожающих аргументов, достигает такой популярности; но, как и большинство других книг, способных потрясти основы, ее любят вовсе не за то, за что следует. Ее ценят не за сокрушительные откровения о смерти и анальности, а за совершенно нелогичные выводы: за призывы к жизни без подавления страхов, за возвращение телу значения места первичного удовольствия, за отмену стыда и вины. Браун заключает, что человечество может преодолеть напряжение, которое несет страх смерти, только если оно полностью живет телом и не позволяет какой-либо непрожитой жизни отравлять существование, лишать удовольствия и оставлять след сожаления. Если человечество сделает это, говорит Браун, то страх смерти больше не приведет его к безумию, расточительству и разрушению; у людей будет свой апофеоз в вечности, если они будут жить полностью в настоящем опыте⁶. Врагом человечества является подавление, отрицание пульсирующей физической жизни и призрак смерти. Пророческое послание предназначено для совершенно не подавленной жизни, которая породит нового человека. В нескольких строках Брауна заключается ключевое послание: