Отрицание смерти

Но у Фрейда было двойственное отношение к уступкам. Можно строить множество предположений о том, как он играл с этой идеей. Очень показательным свидетельством является его замечание, когда дата, которую он назначил для своей смерти – февраль 1918 года – прошел без происшествий. Он заметил: «Это показывает, как мало можно доверять сверхъестественному»²⁶. Это изумительный пример того, как можно играться с идеей подчинения более масштабным законам и силам, но только в своем воображении, оставаясь при этом эмоционально отчужденным и непреклонным. Но есть и другая информация, которая предполагает, что Фрейд не только играл с уступками, но на самом деле стремился сместить свой внутренний центр. Однажды, обсуждая психические явления, Джонс заметил: «Если бы кто-то мог верить в ментальные процессы, парящие в воздухе, можно было бы перейти к вере в ангелов». В этот момент Фрейд закрыл дискуссию, сказав: «Да, даже к вере в милостивого Бога». Джонс отметил, что это слова Фрейд произнес шутливым, слегка насмешливым тоном. Но Джонс был явно озадачен, что слова учителя о проблеме веры в Бога не несли явно отрицательной окраски. Он сообщает: «…в этом явно был какой-то поиск, и я покинул его с мыслями о том, что в высказывании могут быть и более серьезные подтексты»²⁷.

В другой раз Фрейд встретил сестру бывшего пациента, умершего некоторое время назад. Девушка была похожа на своего мертвого брата, и в голове Фрейда возникла спонтанная мысль: «В конце концов, это правда, что мертвые могут вернуться». Зильбург[75] в своем важном обсуждении Фрейда и религии делает следующий комментарий к этому эпизоду, а также ко всей его двойственной позиции в отношении сверхъестественного:

Хотя Фрейд рассказывал, что за этой мыслью сразу последовало чувство стыда, остается бесспорным тот факт, что во Фрейде была сильная эмоциональная «черта», которая граничила сперва с суеверием, а затем с верой в физическое бессмертие человека здесь, на земле.

Становится также очевидным, что Фрейд сознательно боролся против определенных духовных течений внутри себя… [Он], кажется, находился в состоянии поиска и болезненного конфликта, в котором ученый-позитивист (сознательное) и потенциальный верующий (бессознательное) вели открытую битву.²⁸

Затем Зильбург делает следующий вывод об этих духовных тенденциях, который подтверждает наше мнение о том, что Фрейд в некотором роде двусмысленно поддавался трансцендентным силам, будучи очень искушенным в этом направлении:

Эти тенденции пытались утвердиться с помощью хорошо известного механизма искажения и вторичной обработки, описанного Фрейдом как характеристика бессознательного и сновидений. Тенденция приняла форму небольших тревожных суеверий, непроизвольных и необоснованных верований в то, что в просторечии называют спиритизмом²⁹.

Другими словами, Фрейд дал выход своим духовным стремлениям насколько, насколько позволил ему его характер, без необходимости менять основы личности. Максимум, что он мог сделать, это уступить распространенным суевериям. Я думаю, что свидетельств Джонса достаточно, чтобы этот вывод не подлежал сомнению. Кроме этого, у нас также есть личное признание Фрейда: «мое собственное суеверие коренится в подавленных амбициях (бессмертии)…³⁰ То есть корни уходят в сугубо духовную проблему преодоления смерти, которая у Фрейда была характерной для амбиций и стремления, а не для доверия или уступок.