Отрицание смерти

В случае, если мы решим забыть, насколько обожествлен объект романтической любови, популярные песни постоянно напоминают нам об этом. Они говорят нам, что любимый – это «весна», «ангельское сияние», с глазами «как звезды», что опыт любви будет «божественным», «как небо» и т. д. и т. п. Популярные песни о любви наверняка имели одинаковое содержание с древних времен и, вероятно, ничего не изменится до тех пор, пока человек остается млекопитающим и родственником приматов. Эти песни отражают жажду реального опыта, серьезную эмоциональную тоску со стороны существа. Дело в том, что если объект любви – это божественное совершенство, тогда человек сам возвышается, соединяя с ним свою судьбу. У каждого есть наивысшая оценка идеального процветания; все внутренние конфликты и противоречия, многие аспекты вины – от всего этого можно попытаться очиститься в совершенном единении с самим совершенством. Это становится истинным «моральным оправданием в другом человеке»⁵. Современный человек реализует свое стремление к самораскрытию в объекте любви так же, как когда-то это было происходило в Боге: «Бог как … представление нашей собственной воли не противится нам кроме тех случаев, когда мы сами этого хотим, и так же мало противится нам любовник, который, уступая, подчиняет себя нашей воле»⁶. Одним словом, объект любви – это Бог. Как гласит индуистская песня: «Мой любимый Бог; если он примет меня, мое существование будет не зря». Недаром Ранк смог сделать вывод, что любовные отношения современного человека являются религиозной проблемой⁷.

Понимая это, Ранк смог продвинуться далеко вперед относительно убеждений Фрейда. Последний считал, что у современного человека моральная зависимость от другого была результатом эдипова комплекса. Но Ранк мог видеть, что это результат продолжения проекта causa sui и отрицания собственной тварной составляющей. Поскольку не существовало религиозной космологии, способной включить в себя подобное отрицание, каждый хватался за своего партнера. Человек обратился к «ты», когда умер образ великого религиозного сообщества под присмотром Бога. Зависимость современного человека от любовного партнера является результатом потери духовных идеологий, так же, как и его зависимость от родителей или психотерапевта. Ему кто-то нужен, некоторая «индивидуальная идеология оправдания», чтобы заменить отжвишие «коллективные идеологии»⁸. Сексуальность, которая, по мнению Фрейда, лежала в основе эдипова комплекса, теперь понимается как то, чем на самом деле является: еще один изворотливый прием в поисках смысла жизни. Если у вас нет Бога на небесах, невидимого измерения, которое оправдывает видимое, тогда вы берете то, что ближе всего и решаете с помощью него ваши проблемы.

Как мы знаем из собственного опыта, этот метод дает реальную выгоду. Человек угнетен бременем жизни? Тогда он может положить его к ногам своего божественного партнера. Самосознание слишком болезненно, попытки придать хоть какое-то значение жизни мучительны, и тому подобное? Можно растворить всё это в эмоциональной уступке партнеру, забыться в сексуальном экстазе и при этом получить яркий опыт. Тяготит ли вина за свое тело или тяжкая обуза животного начала, которое хочет лишить его победы над распадом и смертью? Но это как раз то, для чего существуют комфортные сексуальные отношения: в сексе тело и сознание больше не разделены; тело больше не является чем-то, что мы считаем чуждым себе. Как только оно полностью принимается партнером, наше самосознание исчезает; оно сливается с телом, объединяясь в одно целое с самосознанием и телом партнера. Четыре фрагмента существования соединяются в единое целое, не являясь более разобщенными и гротескными: все «естественно», функционально, выражено так, как должно – и поэтому оно воспринимается спокойным и оправданным. Тем более, что когда тело приходит к своему естественному использованию в процессе создания ребенка, ощущение вины уходит. Тогда и сама природа заявляет о невинности человека. Насколько уместно, что у человека есть тело, ведь мы являемся животным, способным к продолжению рода⁹.