Отрицание смерти

Мы рассмотрели невроз как проблему личностного характера и увидели, что к этой теме можно подходить с двух точек зрения: как к проблеме чрезмерной закрытости или открытости по отношению к миру. Есть те, кто находится в тисках своего мира, и есть те, кто витают слишком вдали от него. Ранк выделяет сверхчувствительного, открытого невротика в особый тип; и если мы рассмотрим его на континууме шизоидной шкалы, это, вероятно, окажется правдой. Тем не менее, очень рискованно пытаться принимать жёсткие и поспешные решения в отношении типов личности; существуют всевозможные виды помесей и комбинаций, которые не поддаются чёткой классификации. В конце концов, одна из причин, по которой мы закрываемся от мира, заключается в том, что на определённом уровне мы, должно быть, ощущаем, что жизнь для нас слишком масштабна и является угрозой. И если мы говорим, что обычный человек находит баланс во взаимоотношениях с миром, мы должны спросить себя, кто же такой этот “обычной человек”. Он может избежать психиатрической клиники, но кто-то должен за это поплатиться. Нам об этом напоминают те римские скульптурные портреты, что наполняют собой музеи: такой сдержанный образ жизни, как у среднестатистического добропорядочного гражданина, должен был гармонизироваться повседневным адом. Конечно, мы говорим не только о повседневной ничтожности и маленьких садизмах, которые практикуются в отношении семьи или друзей. Даже если обычный человек живёт в некотором забвении по отношению к чувству тревоги, то это только потому, что он уже воздвиг огромную стену подавления, чтобы скрыть для себя проблему жизни и смерти. Его анальность может защитить его, но на протяжении всей истории именно «нормальные, обычные люди», подобно саранче, опустошали всё вокруг, чтобы забыть в этом самих себя.

Возможно, это сочетание нормальности и невроза станет ещё более ясным, если мы рассмотрим проблему не только как личностную, но и с другой общей стороны: как конфликт реальности и иллюзии. Здесь Ранку вновь удалось проявить высшую степень проницательности. С точки зрения всего, что мы сказали до сих пор, этот взгляд на невроз будет легко понять. Для нас очевидно - то, что мы называем человеческой личностью, на самом деле является ложью о природе действительности. Проект causa-sui - это притворство о том, что человек неуязвим, потому что защищён силой своих ближних и их общей культурой; что он имеет какой-то вес в общей системе вещей и как-то способен повлиять на мир. Но из-за кулис этого проекта шепчет голос возможной истины: человеческая жизнь может быть не более, чем бессмысленной интермедией в жестокой драме плоти и костей, которую мы называем эволюцией; что Создатель может заботиться о судьбе человечества или об увековечивании его отдельных сынов не больше, чем Он заботился о динозаврах или тасманийцах. Это та же мысль, что так неприятно исходит со страниц Библии голосом Екклесиаста: всё - суета, суета сует.

Некоторые люди более остальных чувствительны к обману общекультурной жизни, к иллюзиям проекта causa-sui, в которые другие так бездумно и доверчиво вовлечены. Невротик испытывает проблемы с балансом культурной иллюзии и естественной реальности; возможная ужасающая истина о своем положении и мире в целом просачивается в его сознание. Среднестатистический человек, по крайней мере, уверен в том, что культурная игра - это истина, непоколебимая, долговечная правда. Такой человек способен завоевать своё личное бессмертие в условиях господствующей идеологии бессмертия своей эпохи. В этом случае всё так просто и ясно. Но не в случае с невротиком:

“[Он] воспринимает себя фальшивкой, а реальность невыносимой, поскольку в его случае механизмы поддержания иллюзии перестают быть чем-то окутанным мраком и разрушаются самосознанием. Он больше не может обманывать себя и обрушивает иллюзии даже относительно своего собственного идеала личности. Он воспринимает себя как нечто негодное, отягощенное чувством вины, низшее, словно какое-то маленькое, слабое, беспомощное существо, и в его понимании это все в той же мере верно и для человечества в целом. Это же в своё время обнаружил и Эдип в крахе своей героической судьбы. Всё остальное - это иллюзия, обман, необходимый, чтобы иметь возможность выносить себя и, следовательно, саму жизнь.” [20]