Отрывки из обрывков

В этом проходе мой внук Андрюша играл неаполитанского ребенка, висевшего на папе. Второй фильм, в котором снялся внук, – «Сочинение ко Дню Победы» нашего друга Сережи Урсуляка. Когда герои великих актеров Михаила Ульянова, Вячеслава Тихонова и Олега Ефремова угоняли самолет для святого дела, Андрюша в кипе, игравший еврейского юношу, ударил гантелью по голове героя – актера театра «Сатирикон» Владимира Большова. Очевидно, эти два киношедевра отвернули Андрея Михайловича от искусства перевоплощения, и он с тех пор не может видеть камеру, а преподает римское право, очевидно забыв, что Нерон был актером.

Российские и советские актеры всегда были лучшими в мире, думаю, ими и остались, но мечтают об «Оскаре». И сколько бы ни придумывали Юлий Гусман и Никита Михалков премий и сколько бы кинофестивалей «Амурская зелень» или «Сочинские закаты» ни проводилось, все надеются хотя бы номинироваться на «Оскар».

Никас Сафронов иногда рисует мировых звезд и посылает портреты туда. В ответ в основном посылают его. Но некоторые улыбаются и даже приезжают в Россию. Софи Лорен была на дне рождения Никаса, где я тоже был. Он меня схватил и повел к Лорен. Она встретила своей ослепительной дежурной улыбкой. При помощи себя и переводчика Никас десять минут рассказывал ей, кто я такой, чтобы она знала на будущее. Я спьяну пошутил: «А теперь расскажи мне, кто она такая». Софи Лорен актриса хуже, чем Алиса Фрейндлих или Нонна Мордюкова. Она просто попала в другие руки и у нее другая биография.

Никита Михалков завязал с профессией и, как какой-нибудь заядлый алкоголик сгоняет мнимых чертей со своей одежды, так и он травит вымышленных бесов с лацканов эфира в своей передаче «Бесогон». В основном хитрожопые серости и бездарности компенсируют отсутствие настоящих свершений умением приспособиться к ситуации. Но Михалков умный, талантливый (приближается к эпитету гениальный), потрясающий актер, что касается органики и покоя, умелый и скрупулезный режиссер, по-настоящему занимающийся подготовительным периодом в кино. Это очень важно всегда, а сегодня особенно, когда в день снимают 56 серий.

Его мания быть приближенным к власти наследственная – от Сергея Владимировича. Клан Михалковых – Кончаловских – мощнейший симбиоз гениальности, мудрости и цинизма. Если эту смесь собрать в один сосуд и рассеять, как удобрения, над какой-нибудь Албанией – ее хватит для процветания всей страны. Я, как старый Никитин поклонник и старший по годам, категорически умоляю его вернуться в профессию.

Когда я узнал, что Голливуд остановил всю работу по боевикам и полицейским фильмам и снимает ремейк «Иронии судьбы, или с Легким паром!», я дико возгордился. То, что отечественный кинематограф не может пересечь границу Тульской области, утверждают довольно давно, по-моему, с братьев Люмьер, несмотря на успехи Эйзенштейна, Меньшова и Кончаловского – временное, одномоментное снисхождение.

Когда мы покупаем какие-то телепроекты в Америке, это понятно. Но, если они, при всем моем уважении к Эльдару Рязанову, берут незамысловатую, чисто советскую байку о сходстве фанерного интерьера во всех домах и о русской бане и пытаются переложить ее на лос-анджелесские особняки и турецкие хамамы, значит, Голливуд накрылся еще больше, чем мы. Это абсолютная импотенция творческой мысли: когда своего не могут придумать, хватается классика или полуклассика. Еще красят кистью черно-белые фильмы. Я не знаю, будет ли в американском фильме пьяное безобразие.

Мы напивались, потому что пили русский ерш: пиво с водкой. И это была стопроцентная органика. А если они из военных американских фляг будут пригублять виски и заходить в турецкую баню, получится вранье, и они не потянут красот тонкого, интеллектуального сюжета. Поскольку Александра Белявского нет, Андрея Мягкова нет, Георгия Буркова нет, один я буду, завернувшись в простыню, умиляться голливудской версии московской бани.

Недавно ушедший Андрей Мягков был антитусовочным и ненавидел всякое вынужденное общение, от которого потом тошнит. Он был замечательным педагогом. Обычно вспоминают великих педагогов, а замечательные педагоги остаются в тени. В том числе и я.

Кстати, замечательным педагогом ВГИКа был Владимир Меньшов. Он всегда звал меня на свои дипломные спектакли. Особенно на водевили, поскольку считал меня основным спецом в этом жанре. Володя любил меня и иногда даже слушался.

Он был многогранен. Есть люди пьющие, есть выпивающие. А Владимир Валентинович мог в Сочи на «Кинотавре» выпивши разнести побережье. В буквальном смысле этого слова. Он переворачивал на пляже лежаки и говорил участникам фестиваля, что о них думает. Тогда посылали за мной: «Ищите Ширвиндта, потому что, кажется, Меньшов приехал сюда немножко отдохнуть».