Отрывки из обрывков

Мы с Мишей Державиным как-то затащили Андрюшу Миронова на рыбалку, на речку Пахру. Он набил багажник своей «Волги» (ГАЗ-21) жратвой и напитками. Приезжаем на берег, вылезаем, Андрей запирает машину, потом открывает багажник, бросает туда ключи, чтобы были свободны руки, достает удочки и, не успев вынуть основное, рефлекторно его захлопывает. Помню, как он, закрывая, начал понимать, что делает, но крышка уже шла вниз и ее невозможно было остановить – «А!» – и всё!

Мишка бежит к каким-то знакомым, которые жили неподалеку, берет проволоку. Поскольку замок багажника этой проволокой открыть было невозможно, ею открывали дверь машины. Долго, просунув проволоку, пытались приспустить стекла боковых дверей. Они чуть-чуть поддавались. Через возникшее отверстие мы пропускали проволоку с хомутиком на конце, стараясь зацепить им ручку двери.

Проникнув в машину, занялись задним сиденьем. Его спинка прикреплялась к дощечке, соединявшейся с багажником. Она была прикручена шурупами из багажника. Чтобы совсем все не раскурочивать, мы аккуратно вставляли в щель топор, расшатывая их. Часа через три, оторвав спинку, мы попали в багажник. При помощи фонарика отыскали ключи и наконец смогли приступить к отдыху.

Так как Андрюша был рыбак, мягко говоря, относительный – он привычно занялся сервировкой пикника. Начинает сервировать: на земле – скатерка, все нарезано, стаканчики, запотевшая поллитровка из сундука-холодильника. Мы подходим, и вдруг скатерть поднимается, все рассыпается и разливается. Оказывается, под скатеркой лежала коряга. Он случайно наступил на нее, и коряга подняла скатерку. Мы стали вынимать шпроты из безе.

Андрюша вечно болел. Фурункулез – это ужасно, может возникнуть где угодно. С головой у него впервые что-то случилось лет за 15 до смерти, в Ташкенте. Местные врачи сказали, что у него в голове какое-то образование. А до того все медицинские светила уверяли, что его плохое самочувствие – от переутомления. На гастролях в Риге у него в голове фактически разорвалась бомба. Андрей был стоической личностью. Его трудоголизм всегда шел через «превозмогая боль».

Сейчас очень много возникает лжесвидетелей того последнего спектакля в Риге. Моя супруга Наталия Николаевна, в отличие от них, там была вместе со мной и нашим внуком Андрюшей.

Вот что она вспоминает: «Во время тех гастролей мы с Мироновыми жили в Юрмале. Так получилось, что туда съехались все его родные и близкие. Накануне дня, когда Андрей потерял сознание на сцене во время спектакля, мы после пляжа пошли в шашлычную.

В отдельном кабинете за огромным столом собралось человек 12: Андрюша с Ларисой Голубкиной, Гриша Горин с женой, Игорь Кваша, мы… И вдруг Андрюша стал говорить о каждом сидящем за столом – а там были его ближайшие друзья – трогательные слова: как он относится к другу и какую роль в его жизни тот играет. Когда он дошел до Александра Анатольевича, у него даже слезы потекли. Потом нам было страшно вспоминать об этом: Андрей с нами прощался.

В день спектакля мы с внуком Андрюшей пошли в парикмахерскую в нашем здании, чтобы постричь его перед 1 сентября – он должен был идти в первый класс. Его очень смешно и модно постригли. Выходим мы из парикмахерской, бежит Андрей Миронов на свой, как потом оказалось, последний спектакль. Он остановился и, глядя на нашего Андрюшу с новой прической, воскликнул: “Боже мой, кто это? Я вас не могу даже узнать!”

Это было 14 августа, в день рождения нашего Миши. Обычно в день рождения не мы ему звоним, а он нам звонит и говорит: “Спасибо, что вы меня родили”. Вечером он позвонил из Новосибирска, где находился на гастролях, и я в ужасе сообщила ему, что Андрей Миронов умирает…

Прошел месяц, мы уже были на нашей даче, я сказала внуку, что надо постричься. И вдруг Андрюша произносит: “Ну ты же не хочешь, чтобы я стригся”. Я поняла, что он имеет в виду, но спросила почему – мне было интересно, как он ответит. “Ты же помнишь, как Андрей говорил, что не может меня узнать”, – сказал он».

Никуда не денешься – с годами ушедшие забываются. Андрюша Миронов – не забывается. Получил недавно письмо от зрительницы: «Здравствуйте, Александр Анатольевич! Смею еще раз потревожить Вас, чтобы сказать спасибо, что нашли время на долгожданный автограф и даже на милый комплимент! Думаю, Вашему автографу будет очень уютно в компании автографов М. Влади, П. Каас, Д. Хворостовского, М. Задорнова, В. Спивакова, Л. Гурченко, В. Терешковой и других (всего 143 их у меня!).

С одним не могу смириться – нет автографа А. Миронова. Очень глупо и смешно получилось. Не проявили мы с коллегой должной напористости. Когда после спектакля Андрей Александрович стал давать автографы, у него не оказалось ручки. Мы дали свою. Нам не удалось придвинуться в толпе поближе к нему. Он раздал автографы, вернул ручку и… ушел. Мы были в шоке! Очень огорчились. А позднее – это страшное известие из Риги. И всё!.. Без этого автографа (Ваш уже есть!) считаю свою коллекцию неполноценной… С уважением, Светлана».