Оцепеневшие

Из одежды на девушке лишь трусики, макияж и мелкие блестки по всему телу. Она прогибается, разворачивается ногами к зрителям и продвигает ладони к пяткам. Еще мгновенье, и ее лицо с растрепанной прической оказывается между ног.

Вот она. Ловкачка.

Лицо охранника улыбается, и я с этим ничего не могу поделать. Продолжаю смотреть.

Стриптизерша складывается пополам. Упирается локтями в пол. Проколотый пупок с блестящей сережкой увенчивает стройную пирамиду. Девушка достает язык и в такт мелодии водит им из стороны в сторону.

Я морщусь, а она сгибает колени и опускается на пол. Поднимает ногу, затем вторую, перекатывается на спину и вскидывает обе ноги вверх.

– Я готова.

Говорит девушка. Она вернулась к прыщавому. В руках у нее сумочка, на плечах кофта.

На мгновение мне кажется, что вижу происходящее глазами Кирилла. Я чувствую то же, что он. Может, самообман, сложно сказать, но сейчас я больше чем уверен, что наблюдаю за всем глазами прыщавого.

Какая грусть, какая боль. Хочется расплакаться. Внешне веселый, я сейчас взорвусь от печали и отчаяния.

Что-то силой выталкивает меня. И я вновь смотрю на бар из тела здоровенного охранника.

Ему наконец-то удается отвернуться от сцены.

– Я готова! – повторяет девушка.

Она вернулась раньше, чем мелкий успел досмотреть спортивное выступление с блестками.

– Пойдем! – Он берет девушку за руку и смотрит на меня. Смотрит, словно знает, что я никакой не охранник.

Отчего-то мне неловко. Состояние, будто застукали ночью у холодильника. А я и не ел, просто попить встал.

– Чего пялишься? – рычу басом на пацана.

– Никогда больше так не делай. Мое сознание закрыто для тебя.

– Что?

Киря улыбается своей хитрой брекетовой улыбкой.

Я чувствую, как охранник содрогается. Его мышцы напрягаются. Он вот-вот пнет мелкого.

Они выходят на улицу.

Стоило моргнуть, и вот я уже на улице. На мне кожаная юбка. Я чувствую, как от меня на километр несет духами. В руке у меня тонкая сигарета с длинным фильтром, вымазанным розовой помадой. Босоножки натерли пальцы, щиплет, больно стоять. Я курю на крыльце. Жду. То ли смены, то ли клиента, не уверен.

Киря оборачивается, смотрит прямо мне в глаза. Он точно знает, что это я. Как такое возможно?

Он предлагает стриптизерше словить машину и скататься в Париж. Предлагает ей за каждый день эскорта платить наличными, обещает, что она ни о чем не пожалеет.

Он говорит с ней, а смотрит на меня. Следит за моей реакцией и все еще кривит свою хитрую ухмылку.

Я чувствую, как мои пальцы с длинными ногтями со злости крошат сигарету, вот-вот изо рта вырвутся проклятия в адрес конкурентки или вцеплюсь ей в волосы. Я не могу контролировать тело. И если оно сорвется и вцепится в лицо Сони, я ничем не смогу помочь.

Кирилл отводит свою спутницу подальше от меня. Наверное, понял, что может произойти.

Протягивает ей пачку денег.

Я вижу целую стопку купюр, отчего зубы начинают тереться друг о друга. Лучше бы мелкому поскорее уводить Соню отсюда. Вот-вот начнется драка.

Он просит поймать такси.

Девушка подходит к припаркованному у входа такси.

– Свободен?

Раздается громкий хлопок. Будто в длинном, полном эха коридоре лопнул воздушный шар.

– Свободен, – говорю вслух.

Она спросила, свободен ли я. Вот! Первое слово. «Свободен!»

Я вижу, как точка на листке принимает форму нескольких лиц. Как на групповом фото. Словно портретист делает тонкий набросок штрихами. В этом наброске я отчетливо различаю Кирилла, его раздражающую улыбку, Соню, мой «Форд» и себя за рулем.

Выходит, правильно – свободен.

Я закрываю глаза. Тру лицо ладонями. Смотрю по сторонам – лес, дом. Пахнет сосной. Точка занимает свое прежнее место в центре страницы. Тело расслабляется. Делаю глубокий вдох.

Прыщавый уже вернулся. Сколько же времени прошло?

Возвращаю листок Кириллу.

Он улыбается. Говорит, что я молодец, что я справился. Говорит, я так долго провозился, потому что засмотрелся на стриптиз. Соня справилась гораздо быстрее.

– Я был в тебе!

– Извини, я не из тех, – хохочет пацан. – Только в своих фантазиях если.

– Ты понял, о чем я. Я видел твою печаль, пустоту. Все почувствовал.

– Ты ничего не пил?

– Ты был там. Не ври. Ты смотрел, ты видел меня.

Кирилл разводит руками, мол, не понимает меня. Притворяется, скотина. А может, и впрямь мне показалось, навыдумывал.

– Обедать! – зовет Соня.

Ладно. Идем с Кирей к дому. Отличная идея, как раз проголодался.

Мы подходим к умывальнику, я предлагаю мелкому воспользоваться первым. Он умывается, фыркает и, не глядя на меня, говорит, чтоб я больше так не делал, иначе пожалею.

– Что не делал?

– Ты меня понял.

Я, естественно, догадываюсь, но хочется услышать от него.

– Не совсем, – говорю.

– Скажу честно. Ты меня удивил. Я не ожидал, что ты сможешь на меня переключиться. Никто не может.

– Так все-таки ты был там?

Кирилл поворачивается ко мне. Смотрит на меня, и в его взгляде я чувствую ту боль и страдания, что были в баре.

– Я тебя предупредил. Хотя бы одна попытка… пожалеешь. – Он говорит так, что я не сомневаюсь, что на этот раз он говорит правду.

В ответ я киваю. Он стоит спиной, не может видеть, но я знаю, что он получил мой ответ.