Оцепеневшие

Кажется, я попался.

Как не ударить в грязь лицом?

– Соня, а давай поменяемся? Что-то я устал.

– Повторяй! – ее рассерженный голос не оставляет вариантов.

Я встаю.

Делаю глубокий вдох, долгий выдох. Смотрю вниз, краем глаза ищу тень. Хоть кусочек.

Бесполезно.

Закрываю глаза. Солнце просвечивает сквозь веки. Расслабляюсь. Все тело расслабляю. Руки повисают, шея вот-вот уронит голову.

Наверное, Соня уже машет руками.

Ничего не чувствую.

Делаю вид, что на самом деле очень устал. Стараюсь изобразить больного. И чувствую, как холодок пробегает по спине. Мурашки бегут снизу вверх, до макушки и обратно в ботинки, в пятки.

Странное чувство.

Легкая щекотка.

Я поддаюсь.

Рука сама хочет подняться. Не сопротивляюсь. Рука сгибается в локте, трогает подбородок. Вторая упирается в бок. Я чувствую, как мое тело ищет ответ, чувствует подвох.

Я оседаю на бедре, сгибаю колено, как девчонка. Голова смотрит по сторонам.

– Как ты это делаешь?! – говорит мой рот и Соня хором. – Не смешно.

– Не смешно! – повторяем в унисон.

Руки закрывают рот, сдерживают крик. Легкие задерживают дыхание. Ноги сажают тело на корточки.

– У тебя получилось. Это точно не обман, – снова хором говорим, и я ложусь на траву.

Соня подсаживается ближе. Смотрит на меня. Вот она, близко, только руку протяни. А я не в силах. Не в состоянии даже смотреть.

Глаза закрываются, засыпаю.

Не знаю, сколько я проспал, но когда поднялся, наступил вечер. Я спал прямо здесь, на траве, во дворе, как дрова из скороговорки. Под деревом. И никто не удосужился разбудить или перенести в дом.

Захожу в хижину.

Киря с Соней ужинают.

– Ха-ха. Я же говорил, на запах придет. Как сядем есть, сразу прибежит.

Соня сидит довольная.

– У тебя получилось? – спрашиваю у нее и подсаживаюсь за стол.

Она не отвечает.

– Что молчите? Я спрашиваю, Соня справилась?

– Вы вдвоем молодцы, – перебивает прыщавый. – Нет разницы, кто стоит за спиной, ты или Соня. Справиться с заданием возможно, только если оба чувствуют.

– То есть как?

– То есть вы справились. И все. Расслабься и поешь.

А если бы я был один? Без Сони. Как тогда? Я задаю вопросы. Киря отрывает брекеты от куриной ножки, вытирает рот.

– Тогда тебе было бы легче. Ощутить направления потока сознания другого человека непросто. Особенно когда вы оба никогда не испытывали ничего подобного.

Стать инструментом. Позволить управлять. Отправить намерение другому.

– Получается, я могу управлять людьми? – удивляется Соня.

– Нет, Соня, не можешь. Во-первых, потому, что больше нет людей.

– Ну я понимаю. В смысле, я могу управлять существующим сейчас их сознанием?

– Тоже нет.

– Но как тогда?

Кирилл делает жест: помолчи.

И объясняет.

Мол, Соня думает, что смогла управлять мной. Но это совершенно не так. На самом деле все получилось только потому, что я сам пытался почувствовать ее намерения. Никто не может управлять сознанием, ни своим, ни чужим, это иллюзия.

И в этом состояло второе испытание – понять.

Лицо Кирилла стало таким грустным, печальным, глаза потускнели больше обычного. Даже как-то жалко мелкого. Похоже, повидал радостей старик в теле ребенка.

– Тренируйте восприятие. То состояние, в котором у вас прошло второе испытание. Оно должно войти в привычку. Стать обычным вашим, расслабленным, естественным ощущением.

Больше никаких разъяснений прыщавый не дал.

Следующие десять дней мы только и делали, что перемещали точку по листу, вставали друг другу за спину. Часами, без перерыва. Кирилл все куда-то в лес ходил и каждый раз возвращался печальный. А я в его отсутствие безуспешно подбивал клинья к Соне. Вечером, под исход десятого дня, Киря вернулся, как обычно расстроенный, усадил нас за стол, разлил по чашкам ароматный чай.

– Думаю, ждать больше нет смысла. Завтра утром, – начал он, выждав длинную паузу, – ваше последнее испытание. Завтра наш последний день в этом лесу.

Я вдыхаю аромат травяного напитка.

– Жаль. Мне только начало здесь нравиться.

– Заткнись! И не перебивай.

Я закуриваю.

Меня больше не задевают его грубости. Спорить и пререкаться с мелким нет смысла. Привык и к его крикам, и к вылетающим из брекетового рта слюням.

Просто молча курю.

– Завтра ваш час икс. Справитесь – вместе едем в город. Не справитесь – на этом наши пути разойдутся.

Я прикидываю. В любом случае неплохо. Ну не справимся, ну посадят, отсижу. В любом случае кое-чему я здесь научился.

Не все так плохо.

– Сегодня – спать. Отдыхаем, – командует прыщавый. – И помните. Мы все мертвы. Все до единого. Планеты больше нет.

* * *

Гостиничный номер.

Я сижу в кресле, Соня смешивает напиток в мини-баре, Кирилл расхаживает взад-вперед по комнате.

– Так что, поможете? – спрашивает Киря и смотрит в окно.

Соня молчит, размешивает ложечкой в бокале мутный напиток. Я тоже не отвечаю, погрузился в свои мысли и сижу, пытаюсь разобраться, что мне со всем этим делать.

Некого винить.

Стадия «Торг».

– Торг, – говорю вслух.

И толку? Знаю, чего ожидать, знаю, как должен реагировать. И что мне это дает?

С кем торговаться? О чем? Все кончено.

И этот прыщавый пристал и не отстает.

Оставьте меня в покое.