Оцепеневшие

Я представляю, сколько человеческой жидкости впитало это древо. Самые страшные и опасно выглядящие шипы торчат в подлокотниках. Мороз по коже, как представлю, что случается с руками, когда их затягивают скобами.

– Ты здесь? – говорю уже в полный голос.

Нет ответа.

Прохожу комнату с «Аистом», со «Стулом инквизиции». «Кол обыкновенный». «Дыба подвес».

На что способна фантазия людей…

Такие пытки мог придумать только душевнобольной садист. В итоге всяких не доказанно виновных ведьм-еретиков и прочих преступников истязали на потеху кровожадной публике.

И Кирилл сейчас застрял в одном из таких устройств.

Идиот. Додумался же.

Захожу в соседнюю комнату. В одной части стоит заостренная пирамида, в другой – заостренный угол, похожий на острый скат крыши.

«Испанский осел», или «Кресло иудеев». «Бдение», или «Охрана колыбели».

Оба устройства схожи по конструкции. Очевидно, жертву поднимали на верхушку пирамиды и затем постепенно опускали.

Здесь не зову Кирю, просто иду мимо. Он, конечно, отчаянный дурак, но не до такой же степени.

Прохожу «Жаровню», «Пытку водой», «Нюрнбергскую деву», «Трон», «Молитвенный крест».

Определенно слабонервным не стоит ходить в эту часть музея. Некоторые «орудия» одним видом вызывают рвотный рефлекс.

Остается минут пять. Соня устанет, и у нас начнутся проблемы. Киря изможден, а я тот еще помощник. Смогу пару пачек баксов из кармана вытащить, это максимум.

«Колесование».

Естественно.

Где же быть прыщавому? Выбрал самую дальнюю, самую жуткую комнату и залез наверх, прямо в колесо. Пристегнулся и повис.

Идиот.

– Слезай.

Он машет – не могу.

– Ты бы перед тем, как полез, узнал бы, как штука работает.

– Я прочитал, что это самая страшная и жестокая казнь.

– И?

– Решил испытать. Но механизм заело или не работает, самопальный какой-нибудь.

Я читаю табличку под экспонатом:

«Колесование – распространенный в Античности и Средневековье вид смертной казни.

Применялось еще в Древнем Риме. В начале Нового времени распространилось в Европе, особенно в Германии и во Франции».

– Считалось самой мучительной и самой позорной казнью, – добавляет Кирилл.

– Я так понимаю, дочитал ты только до этого места? Самая мучительная казнь. И полез.

Кирилл не отвечает.

Но я знаю, именно так все и было.

– Если б ты дочитал, то узнал бы… – Я читаю вслух: – Приговоренному к колесованию железным ломом ломали все крупные кости. Затем привязывали к большому колесу. Устанавливали колесо на шест. Короче, приговоренный умирал от обезвоживания и от шока, и, как тут написано, довольно долго умирал.

Кирилл сам засмеялся от своей глупости. Висит жопой кверху и хохочет, сверкая брекетами.

– Спускайся.

– Не могу. Я пристегнут.

– И? Отстегнись и спускайся. Соня долго не сможет маскировать.

– Я сам себя пристегнул. И сделал так, чтоб сам себя не мог отстегнуть. Даже если будет очень больно. Иначе смог бы выпутаться и удрать. Думал, больно будет.

Борюсь со смехом. Освобождаю прыщавого. Он потягивается, разминает спину, приседает.

Я сажусь на корточки, достаю блокнот.

Записываю:

«Колесование.

Больше не пробовать.

Бестолковая затея».

– Уходим.

На улице нас встречает Соня. Она вопросительно смотрит на меня.

– Все. Вытащил, – отвечаю на ее немой вопрос.

– Ну? И что там было?

Не отвечаю, смотрю на Кирилла. Он едва заметно мотает головой, мол, пожалуйста, не рассказывай.

– Можно сказать, ничего. Записали в блокнот еще одну безуспешную попытку.

– Нет, так не пойдет. Мне интересны подробности…

– Так и будем дальше стоять и болтать? – вклинивается Киря. – Или, может, уберемся отсюда наконец?

Очередная трасса. Очередная машина. Готовься, очередной город, мы в пути, скоро будем.

Музейное приключение закончилось.

Единственный след, который после нас остался, – это статья, даже не статья, а мелкая заметочка, которая появится в дешевой газете: «Инопланетяне сломали устройство пыток, или Как воспитывают нашу цивилизацию».

* * *

Обучение продвигается.

Точку перемещаем, повторяем друг за другом, стоя по очереди за спиной. Несколько раз получилось настолько погрузиться в сознание Сони, что через ее воспоминания переключился в сознание всех находящихся поблизости людей.

С каждым занятием мы узнавали друг о друге новые подробности, каждую тайну, все до самых мелочей. Узнавали такое, о чем и сами не помнили.

Эти упражнения мне понравились. В основном из-за того, что я смог наконец получше разобраться в самом себе.

Но, несмотря на всю увлекательность обучения, каждое утро начиналось с ощущения, что мы навсегда застряли в этом чертовом лесу.

Хижина, двор, колодец, деревья.

Никакого разнообразия. Четкий распорядок. Строгие указания. Несмешные шуточки Кирилла и бесконечные упражнения.

– Ты не думала, что будет дальше?

– В смысле, каким будет третье задание?

– Нет. В смысле, что будет с нами? По окончании обучения.