Оцепеневшие

Жестокая цель. Гуманнее позволить им спокойно спать в своей иллюзии. Мирно плыть по течению.

Кто я такой? Я не вправе лишать их последнего.

Нет.

Скрывать от людей правду – значит лишать их выбора.

Нет.

Нужно открыть все. Каждый должен узнать. Сомнений много. Но нужно двигаться. Я должен что-то предпринять.

Холодное желтое солнце светит, птички чирикают. Во дворе играют дети, фрукты на столе. Настроение прекрасное.

Закуриваю.

– Что такой довольный?

– А с чего грустить?

Выдуваю дым себе на колени. Киваю Кириллу.

Открою людям глаза. Каждый должен иметь право выбора. Это теперь моя миссия, если хотите. У меня теперь есть цель.

– Даже не думай. – Кирилл двигает пальцем из стороны в сторону. – Очень плохая идея.

Я уже привык, что прыщавый знает, о чем я рассуждаю. Уже даже не злюсь.

Почему он против? Что плохого в правде?

– Почему плохая идея?

– Сам не понимаешь?

– Я понимаю одно: скрывать от остальных правду – преступление. И ни я, ни ты не имеем права молчать.

Кирилл смеется. Заливается. Словно отличный анекдот услышал.

– Что смешного?

– Не что, а кто, – говорит он сквозь смех. – Ты смешон. Клоун.

Все с ним ясно. С ним невозможно разговаривать. Я не собираюсь выслушивать дегенерата, иду к выходу.

– Нельзя! – Он резко перестает смеяться.

Я останавливаюсь посреди комнаты, но не оборачиваюсь. Стою, жду, что он дальше скажет.

– Думаешь, ты самый умный? Думаешь я не пытался?

Естественно, он пытался. Я – прямое доказательство того. Мне не ясно, зачем останавливаться, нужно всем открыть глаза.

– Но в итоге же получилось, – говорю.

– Нет. Не совсем. Вы с Соней – плод моей долгой работы. Ты думаешь, все так просто, мы сели в твое такси, ты повез, сделал пару упражнений и бабах, сработало?

Кирилл рассказывает, как долго и усердно он нас обрабатывал. Он говорит, а я с каждым его словом погружаюсь в пустоту, теряю дар речи. Рассказывает, как тестировал на нас свои новые способы. Как лепил из нас тех, кто мы есть сейчас.

– Ты думаешь, ты на самом деле работал в такси, а Соня на шесте?

Я смотрю на него. Ненавижу. В очередной раз прыщавый выбивает почву из-под ног.

Я только-только разобрался в себе, как – на! Я опять ничего не знаю и не понимаю. Где правда? В чем реальность?

– Вы с Соней столько раз забывали и получали новые воспоминания, что от настоящего прошлого не осталось и следа.

Я чувствую, как кулаки сами собой сжимаются.

– Кто я на самом деле?

– Сейчас ты водитель такси. Остальное не важно. Ты тот, кого видишь в зеркале. Тот, кто сейчас говорит со мной.

Я требую, чтобы он перестал морочить голову и рассказал все как есть. Я хочу знать. Кто я на самом деле? Моя нога прижимает прыщавого к полу, ботинок грубым протектором впивается ему в кадык.

– Узнаешь. Поверь, – продолжает говорить через хрип. – Со временем все встанет на свои места.

Я убираю ногу. Киря не встает. Лежит, смотрит в потолок и улыбается.

– Ты многому научился. Смотри, как быстро уложил меня. Я даже понять ничего не успел.

Ему нравится упиваться моими успехами. Ведь это и его успех тоже. Он меня создал таким.

– Очень скоро сможешь погрузиться в свое сознание. – Он говорит, и я знаю, что на этот раз он говорит правду, – И все тайны откроются.

– Ответь мне! Сейчас ответь! – Я беру со стола нож.

– Положи. Ты же знаешь, что бесполезно. И я тебе обещаю, клянусь, ты все узнаешь. Всему свое время. Я, если бы и захотел, не могу сказать. Нельзя.

Швыряю нож в стену, он отлетает и с лязгом приземляется на кафель. Сам, говоришь, должен? Ладно. И без тебя справлюсь… Сам, значит, сам. Нужно продолжать тренировки.

А пока я работаю над собой, никто не мешает мне обучать других людей.

– Я уже говорил – очень плохая идея. – Кирилл опять прочитал мысли. – Даже если на минуту представить, что со всеми в этом мире можно проделать то же самое, что с тобой, это займет просто невообразимое количество лет.

Жаль, что он не может умереть. Жаль, что я толком и навредить ему не могу. И как жаль, что не могу скрыть от него свои мысли.

– Не важно! Я обязан! – говорю.

– Нет, – отрезает Кирилл. – Подумай. Даже если ты сможешь, только подумай, какой хаос начнется. Революционер недоделанный. То, что осталось от этого мира, рухнет. Ты хочешь уничтожить то малое, что осталось?

Да! Вот оно! Кирилл, сам не понимая, подкинул мне идею. Спасибо.

Я отгоняю мысли, чтоб этот гад не догадался. О чем думать? Скорее-скорее, нужно выбрать тему.

Соня!

Стараюсь думать о Соне, о том, как она моется.

А что, если, сиськи-сиськи, это единственный способ, сиськи-сиськи, покончить с, сиськи-сиськи, иллюзией? Если, сиськи-сиськи, все очнутся, сон растает, сиськи-сиськи. Люди станут, сиськи, свободны.

– Ты идиот? – Кирилл опять смеется.

Естественно. Таким трюком прыщавого не обмануть. Наивно было и предполагать, что сиськи отвлекут его и он не прочитает меня.

– Нет, – говорю уверенно. – Я наконец-то знаю, что делать. Я понял свою цель.

– Хорошая цель. Ничего не скажешь. А Соня в курсе, что ты собрался погрузиться в сон с ее грудью?

Что?

Я смолкаю на полуслове. Застываю.

Сработало?