Отступники Эскулапа

– Прости меня, Ганс, но ты стоял между мной и Ханной. Я не мог оставить тебя в живых. Прощай… – ровным и спокойным голосом произнёс безжалостный убийца и двинулся прочь, взяв курс в направлении домика лесника.

***

Пока в лесу за околицей деревни разыгрывалась вышеописанная драма, в доме лесника происходили не менее интересные события. А началось всё с того, что едва диверсанты скрылись в лесу, как до фон Шмидт откуда-то издалека донёсся цокот копыт и скрип телеги. И действительно, не прошло и пары минут, как к дому подкатила деревенская телега, запряженная старой измученной кобылой гнедой масти. В ней, крепко держа поводья в мозолистых руках, восседал мужчина средних лет. На плечах у него была накинута плащ-палатка защитного цвета, а на голове красовалась черная фуражка с темно-зеленым кантом и кокардой, на которой были изображены два скрещенных дубовых листочка с серпом и молотом посередине.

Сомнений больше не оставалось – это был местный лесник.

Ханна предприняла попытку приподняться, используя как точку опоры свой импровизированный костыль. Она чуть приподнялась на здоровой ноге, но тут же замерла на месте: боль в сломанной ноге стала нестерпимой. Она громко вскрикнула и опустилась на крыльцо.

Увидев эту картину, лесник ловко соскочил с телеги и быстрым шагом направился в её сторону.

– Как же это тебя так угораздило, Хельга? – озадаченно спросил он, присев рядом на корточки и разглядывая поврежденную ногу молодой женщины.

Даже не смотря на сильнейшую боль, немка очень обрадовалась этим словам. Она уже поняла, что ей крупно повезло и, по всей видимости, её принимают за родную сестру, а потому сразу решила подыграть.

– Я совершенно ничего не помню…. Когда очнулась, нога уже была сломана. Я примотала к ней палки и, опираясь вот на этот сук, побрела по лесу. Я шла, шла… пока не вышла сюда. Мне нужно срочно попасть на станцию, в больницу, – слабеющим голосом, сказала она и закатила глаза.

Однако это было лишнее – тот не стал больше ни о чём спрашивать. Вместо этого, осторожно, словно маленького ребенка, он поднял её на руки и отнёс к телеге, аккуратно положив на сено. Запрыгнув рядом, лесник дернул за вожжи и, громко гикнув на лошадь, направил её обратно на дорогу.

Но радоваться фон Шмидт оказалось рано. Не успели они проехать и двухсот метров по лесной колее, как внезапно откуда-то справа раздался отдаленный гул двигателей приближающихся самолетов. И хотя кроны деревьев надёжно скрывали их от крылатых машин, возничий всё равно принял решение остановиться.

Самолеты пролетели совсем рядом, и, как сразу сообразила диверсантка, курс они держали в направлении станции Комаричи.

– Немцы!.. Станцию полетели бомбить, – сделал такое же заключение лесник и со злостью плюнул на землю.

Он собирался было дернуть поводья, но неожиданно передумал. Затаившись на месте, он стал напряжённо к чему-то прислушиваться. Теперь уже и ей было хорошо слышно, как один из самолётов отстал от основной группы и пошёл на разворот, видимо, собираясь заходить на второй круг.

И вскоре стала понятна причина этого манёвра…

Не прошло и минуты, как в тишине раздался оглушительный грохот от разорвавшейся малой авиационной бомбы. Лес содрогнулся и затих: птицы перестали петь, а люди инстинктивно втянули головы в плечи. Второго взрыва, правда, не последовало. Вместо этого они услышали звук мотора уже удаляющегося самолета. Теперь он держал курс в направлении, куда нескольким минутами ранее улетела основная группа.

Быстро сообразив, что могло случиться, лесник спрыгнул на землю и помчался в сторону своего жилища. Подбежав к месту, где буквально ещё десять минут назад стоял его дом, он в отчаянии схватился руками за голову. На месте добротной деревянной избы в земле зияла большая воронка, вокруг которой валялись разбросанные в разные стороны закопчённые брёвна, обломки мебели, нехитрая домашняя утварь и прочие предметы хозяйственные деревенского быта.

Недолго погоревав, мужчина бросил прощальный взгляд на то, что осталось от его бывшего дома, и торопливо вернулся к телеге. Назад он больше не оборачивался.

Спустя пару минут они вновь продолжили свой путь.

***

Рудольф Нойман, которого, согласно имеющемуся у него советскому паспорту, теперь звали Рудольф Яковлевич Ланге, возвращаясь обратно к домику лесника, так же отчетливо слышал, как невдалеке пролетели немецкие самолеты. Вначале этот звук его обрадовал, ведь жизнь любимой Ханны сейчас во многом зависела от того, как скоро здесь появятся германские войска. Однако, услышав взрыв, от неожиданности он замер на месте. Внутри всё сжалось в комок: его охватил неописуемый ужас.

– Нет!!! – не в силах сдержаться, громко вскрикнул Рудольф.

Он мгновенно догадался, куда именно могла быть нацелена атака немецкого самолета, поскольку отлично помнил, как сверху сильно привлекало внимание одинокое строение на окраине леса.