Оттепель не наступит

– Увольнение не потребуется, – вдруг нарушил тишину начальник, потирая ладонь, – понять тебя можно. Первое убийство – самое сложное.

– Мне доводилось убивать, – холодно бросил я.

– Тут другой случай. Стрелять в безоружную девчонку, пусть и сотворившую ужасные вещи, – сложная задача. Я понимаю.

Пришлось сцепить зубы, чтобы не начать возражать. Аноре продолжил:

– Готов поспорить, ты посмотрел в щенячьи глазки мисс Сафи и спасовал. Что ж. Девчонка тоже заслуживает уважения. Выпросила себе пару часов жизни.

К щекам от возмущения прилила кровь. В памяти вспыхнуло избитое лицо Юноны, на котором не было живого места, и её смиренный взгляд, готовый принять смерть. Сердце ёкнуло. Но я снова сдержался и промолчал. В моих руках была не только моя судьба.

– Где ты её оставил? – слишком елейно спросил Аноре.

– Километров двадцать до Тиви не довёз, – соврал я.

Начальник облокотился подбородком на кисти и снова посмотрел на либерган.

– Ладно. Думаю, что причин беспокоиться нет. Такое расстояние девчонке точно не преодолеть. Возвращайся к расследованию убийства.

Понять, блефует ли Аноре, было невозможно. На его каменном лице не дрогнула ни одна жилка. Инстинкты кричали мне: начальник не поверил. Но почему позволил остаться работать? Несколько секунд я лихорадочно соображал, нужно ли мне это и как извлечь выгоду. И, наконец, решил, что отсрочка увольнения может дать фору. Всё-таки у человека с полномочиями детектива Полицейского департамента очень много возможностей.

Однако, я был кем угодно, только не дураком. С этого дня Аноре усадил меня на пороховую бочку и поджог фитиль. Нужно было действовать быстро, так как в любой момент вся моя жизнь могла взорваться к чёртовой матери, унеся с собой и остальные.

Мы снова встретились взглядами, и в этот раз я вложил в свой максимальное количество презрения. Игра началась, и Вуд это тоже понимал. Он слегка ухмыльнулся и, пока я направлялся к двери, бросил:

– Обязательно передам привет Герде.

Ответа не нашлось, да и он был ни к чему. К своему удивлению, едкая фраза не тронула ни единую струнку души. Все мои мысли и тревоги занимала Юнона. По крайней мере, у неё есть оружие. И, даже если девушку найдут, отбиться точно получится. Ведь Аноре считает, что у Сафи нет либергана.

Но это лишь при условии, если Темза и Феликс найдут её живой.

Конечно же, теперь мне было совершенно плевать на убийства. Темза не соврала: вещи, которые она рассказала, перевернули представление о похищении детей.

Эксперименты, мутации, способности… Это не укладывалось в голове и было похоже на бред сумасшедшего, но многое объясняло. В первую очередь, протесты. Очень удобно выгнать людей на улицы протестовать под предлогом похищений. А затем вдруг заявить миру, что плохое правительство издевалось над людьми, и в ходе эксперимента погибло множество женщин и нерождённых детей. Натуральная бомба замедленного действия. Темза, кстати, поддерживала общественное негодование по той же причине. И я мог это понять. Она могла в любой момент написать о генетических опытах, но заявлять такую информацию без должных доказательств было как минимум глупо. Как максимум – безрассудно. Поэтому Хорнкиван каждый день просто ошивалась у департамента, в надежде выудить хоть что-то.

И чутьё её не подвело. В этой всей истории был замешан не кто иной, как сам Аноре. В этом сомневаться не приходилось. Иначе, зачем нужны такие грязные меры?

С Агатой тоже всё было не так просто. Юнона понятия не имела об её способностях. Валер говорил лишь, что девочка больна. Я горестно ухмыльнулся. Вот, значит, что за болезнь. Я собирался наведаться к нему и спросить обо всём напрямую. Родители остальных детей не проживали по адресам, на которые были зарегистрированы. Журналистка давно всё проверила.

И ещё одна деталь. Юнона сказала о странном оружии, которое использовали похитители. Якобы маленький огонёк превратился в огромную пламенную стену. Вначале, естественно, мне в это не верилось. Но больше это чушью не казалось. Значит, похищали детей такие же люди с генетическими мутациями. Означало ли это, что они собирают силы?

Определенно, да.

То ли от мыслей, то ли от бессонной ночи и тревоги, голова разболелась сильнее прежнего. С одной стороны, я испытывал облегчение, чувствуя, как складывался паззл. С другой, новая информация внушала ужас. Я не понимал, кто в этой истории плохой, а кто – хороший. Однако, то, что нам пудрят мозги, было очевидно.

Я шёл по коридорам, не обращая внимания ни на кого. Мне хотелось скорее поговорить с Максом. В нашем кабинете пахло чёрным крепким чаем с сахаром. Желудок вдруг заныл, и я понял, что уже почти сутки ничего не ел. Напарник сидел на своём рабочем месте и нервно тарабанил по столу, всматриваясь в экран. Как только я появился на пороге, Макс подпрыгнул от нетерпения и выпалил:

– Сейчас же всё рассказывай.

Я снял очки, подошёл к окну и впился взглядом в серое бетонное здание. Уверенности, что другу стоит всё выкладывать, не было. Но кому я мог доверять ещё, если не ему?

– У нас есть что-нибудь выпить? – тихо спросил я.

Брови Макса поползли на лоб.