Отторжение

Одета Бобышева в джинсовый блузон с фурнитурой. Сверху — тёплая куртка, тоже из джинсы. По рукавам — отделка из искусственного леопарда. Велюровые цветные брючки, ботильоны типа «казаков» из свиной кожи выглядят слишком уж кричаще. Впрочем, что с проститутки взять? Натуся подавлена случившимся, но пытается бодриться. Конечно, отыскать её в Турции будет трудно, но предки в беде не оставят.

Нефтяник дождался, когда Натуся под утро выйдет из клуба. Проследил за ней и втиснулся в подъезд. Там сказал, что хочет пригласить её к себе, в номер «Метрополя». Обещал дорого оплатить время, проведённое вдвоём. Боялся, что по уставу клуба это не положено, поэтому и ехал следом в предрассветных сумерках.

Бобышева не возражала. Действенно, за сутки траха она получила чёртову кучу долларов. Нефтяник пригласил её вновь, и Натуся пришла. В третий раз он предложил покататься на лимузине по Москве. Ничего не подозревающая девочка села в роскошный «Линкольн», который рванул от «Метрополя» в сторону области. Короче, прибыл он в аэропорт «Внуково». Там уже ждал билет — на Наташкино имя.

Кавалер сразу стал жёстким и властным. Он предупредил, что Натуся не орала, а летела с ним в Тюмень. Там она будет жить с ним, пока не надоест. А после, если родители не поднимут шума, вернётся в Москву. Натуся согласилась, а вот её родители — нет. Они подняли переполох, не давали милиции покоя. Сыщики сумели вычислить того нефтяника. Он всполошился, так как не хотел прокалываться на сущей ерунде.

Он накачал Натусю наркотой и отправил во Владивосток, вместе со своим племянником. Желая наказать родителей, которые позволяли дочери заниматься развратом лишь поблизости от дома и под их неусыпным контролем, нефтяник по сотовой связи дал приказ. Девку, если уж совсем припечёт, забросить за границу.

Бобышева не знала, что там заметили люди нефтяника Рафаэля Ремизова. Но когда Сулейман Аюб-оглу завернул к ним на огонёк, сделали ей три укола, как мне, и отдали ему с рук на руки. Натуся всхлипывала и шёпотом ругала предков, которые разозлили Рафаэля. Позабавился бы и отдал. А теперь век родного дома не увидишь…

Всё это происходило четырнадцатого октября. Следующие два дня провалились в темноту. Когда мы с девчонками утомились, осипли и решили немного поспать, к нам зашёл охранник. Это был турок, сносно говоривший по-русски. Вежливо и дружелюбно он предложил нам попить чайку. Поставил поднос на пол и не ушёл, пока мы не подчинились. Вкус чая показался мне странным, но я не могла отказаться. Если нас хотят усыпить или отравить, всё равно это сделают. А так могут ещё и избить, чего совсем не хочется.

Пиала выпала из моей руки. Я лишь успела свалиться на матрас и понять, что самолёт идёт на посадку. Наверное, мы уже в Турции. А, может, ещё в России? А-а, ладно, наплевать, всё равно отсюда не вырваться…

О том, что Гай или Озирский смогут найти меня в Стамбуле, я даже не мечтала. Решила непременно вернуться сама — хоть через десять лет. Я ведь состарюсь, стану не нужна Сулейману. Он меня выгонит, и тогда… А до тех пор я решила жить мечтой.

Очнулась я шестнадцатого числа вечером. А вспомнить всё смогла лишь через сутки…

10 ноября 1994 года, Стамбул, он же Константинополь, он же Царьград. Только эти названия заставляют с уважением относиться к древнему городу. Теперь я знаю, что пролив Босфор расположен между Чёрным и Мраморным морями. А Дарданеллы — между Мраморным и Эгейским. Другие платят большие деньги, чтобы съездить в круиз, а я попала сюда даром.

Босфор представляется мне только в россыпи электрических огней. Днём я его не видела, так как не покидала своего уютного номера в публичном доме, принадлежащим Сулейману Аюб-оглу.

Кстати, лучшая гавань Босфора у европейского берега, близ выхода в Мраморное море, тоже зовётся «Золотой Рог». Из-за этого создаётся впечатление, что я всё еще во Владивостоке. Тем не менее, уже двадцать пять дней я здесь. За это время моей дочери исполнилось пять месяцев. Никаких отголосков с воли сюда не проникает. А неизвестность душит меня каждую ночь своими липкими лапами.

Ведь, пока я сижу здесь, Ковьяр и Косарев вполне могут через агентуру получить информацию о том, что к ним был заслана агентша. А потом они приедут в Стамбул, заплатят Сулейману и заберут меня на растерзание. Если бы удалось скрыться в такое место, о котором Косарев не знает!..

Стамбул правильнее называть Истанбулом. Это огромный город, не похожий ни на один другой. По крайней мере, я не знаю города, одна половина которого находилась бы в Европе, а другая — в Азии.

Меня выгружали из самолёта сонную. И я не знаю, каким образом оказалась в заведении Сулеймана. За паспорт особенно не беспокоилась. Ведь мои документы на имя Дайаны Косаревой никакой ценности не представляли. А паспорт Бабенко Оксаны Валерьевны сейчас находится у Прохора Гая. Тот обещал вернуть после прибытия в Москву. Интересно, удастся ли?…