Отцеубийцы

Рейнар остановился близко – так близко, что ослышаться было невозможно.

– Прости хотя бы на время. Мы закончим войну, а потом делай со мной, что хочешь. Поступи по справедливости, отруби мне голову, наколи ее на пику, забирай корону. Если не ты, это сделает Хроуст. Клянусь как кьенгар, я отвечу за содеянное…

Рейнар согнулся, ловя ртом воздух и прижимая руки к животу, куда ударило колено Латерфольта.

– Истинный Король! – Егермейстер постарался вложить в голос как можно больше яда и презрения, но тот все равно дрожал, как и все его тело. – Не думай… что я забуду об этой клятве… больше ты меня никогда не обманешь!

Латерфольт вылетел из комнаты и бросился прочь, в темноту, чувствуя, что, стоит ему замедлить шаг – и он вернется за головой Рейнара раньше, чем тот принесет его гетману победу. Пусть Рейнар даст еще тысячу клятв, пусть Морра хоть голая перед ним танцует, и даже бедная Шарка – пусть отдаст всю себя Свортеку, ему наплевать! Есть только один человек, которому Латерфольт может доверять, и этот человек – Ян Хроуст.

Он слишком часто давал врагам шансы. Пора привыкнуть к войне. Пора доверчивому Вилему замолчать навсегда.

Рейнар шатался по темным улицам города без особой надежды. Латерфольт мог быть где угодно, а если и удастся его найти, вряд ли он захочет слушать… Похмелье от мадеммы нашептывало, что хинн зализывает раны в компании Морры. От Рейнара не ускользнуло, как в последнее время она таскалась за егермейстером, поддакивая каждой его дурацкой шутке. Видимо, совместные попытки вернуть Шарку сблизили их получше войны. Теперь Морра рассказывает Латерфольту, как Рейнар ее оттрахал и бросил, чтобы жениться на другой, а Латерфольт поддакивает и утешает – утешать девиц он, говорят, умеет мастерски.

Боги… Да пошли они в пизду, эти боги! Чувство юмора у них еще хуже, чем у Свортека, мир праху его в прахе Мархедора, Дьорды и Борбаса. Мало Рейнару было Морры, которая вертелась перед троном, оказывалась везде, куда бы он ни шел, как вечное напоминание о его падении. Теперь жизни Тернорта и Эфолы зависели от Латерфольта, которого Рейнар мечтал никогда больше не увидеть.

Он вложил в трубку целый кристалл мадеммы, раскурил от факела и всосал огромный клуб дыма. Легкие обожгло, ноги сами подкосились, так что пришлось сесть на землю, а перед глазами заклубился искристый туман. Рейнар сидел, чувствуя, как теряет и тело, и разум. Наверное, так выглядит смерть: бесконечное падение в то, для чего еще не придумали слова…

Муть мадеммы расступилась перед невысокой фигуркой. Пришло время призраков. Этот, впрочем, был мелковат для Златопыта. Наверное, Шарка, давненько она ему не являлась. А может, маленький Свортек – мадемма любит ломать фигуры, как ей вздумается. Маленький и остриженный…

Морра.

Тело вернулось, чтобы выдавить из груди Рейнара сухой смешок. Морра присела перед ним:

– Ты в порядке?

Когда она в последний раз этим интересовалась, не считая того паясничанья в темнице?

– В полном. А ты? Уже посмеялась над историей, которую он тебе принес?

– Кто?

– Твой лисеныш.

Морра непонимающе уставилась на Рейнара, а потом даже протянула руку и попыталась схватить его за плечо, чтобы помочь обрести равновесие. Рейнар увернулся от руки, подивившись своей ловкости. Но разум еще варился в тумане, и подбирать правильные, вежливые слова стало тяжело, поэтому он просто выпалил:

– Как тебе хинн? Такого у тебя, наверное, еще не было. Маловат, конечно, зато вынослив, как конь, а?

– Что ты несешь? – прошипела Морра, оглядываясь по сторонам и поднимаясь на ноги. – Иди домой, Рейнар, ты не в себе!

– Вы же теперь такие близкие друзья, не правда ли? Ох и трудные времена для тебя настали, Морра! Начала с герцога Митровиц, продолжила последним кьенгаром, а теперь приходится то на гетмане скакать, то вот на хинне…

– Рейнар, замолчи сейчас же…

– Не приказывай мне!

Он тоже вскочил, раздуваясь от злости. Острое личико даже в тревоге оставалось точеным и нежным, будто не встречало ни потерь, ни лишений. «Интересно, – подумал Рейнар, – есть ли там хотя бы частичка, не тронутая его губами?» Эта мысль разозлила его еще больше. Почему даже в ярости он не мог перестать думать об этом?

– Ты спишь с Латерфом? Что он тебе за это наобещал?

– А тебе какое дело? – дерзко отозвалась Морра, ничуть не испугавшись его злости. Уже много раз она с этим сталкивалась и знала, что Рейнар не посмеет ее тронуть. Но все же спокойно добавила: – Нет, Рейнар. Мы просто оба устали от ненависти.

На этом туго натянутая струна в нем расслабилась: Рейнар не усомнился в ее словах. С Моррой, как он прекрасно знал, невозможно было просто спать. Несчастный Борбас как-то рассказывал, как она поступила с Мархедором: влюбила и держала при себе, как собачку. Из всех ее любовников лишь Свортек избежал этой участи, обратив оружие Морры против нее самой. Для остальных ее любовь была ножом, что потрошил и оставлял после себя пустую шелуху, а Латерфольт на шелуху не походил.