Отцовский договор

Он смотрит на рельсы. Потом на часы. На перроне никого. Он встает со скамейки и слезает вниз на пути. Нет. Прекрати. Такое можно вытворять, когда тебе пятнадцать. Ты же пенсионер. Ты пьян. Уже поздно. Лезь назад. Он оглядывается по сторонам. Я помогу тебе взобраться, говорит дочь. Обопрись на меня и влезешь на перрон. Он не двигается с места. Торопись же, говорит дочь. До следующего поезда десять минут. Он не двигается с места. Девять минут. Он не двигается с места. Восемь минут. Он наклоняется и подбирает с путей несколько черных камушков. Они поразительно круглые, такие еще кладут в цветочные горшки. Ну же, идем, говорит дочь и чувствует себя на месте родителя. Я больше повторять не буду. В последний раз тебе говорю, ясно? Я уже столько раз тебе сказала, что больше повторять не буду. Забирайся наверх сейчас же. Кому говорю? Сейчас же. Ты меня слышишь? Пять минут. Он не двигается с места. Четыре минуты. Он не двигается с места.

Залезай. Наверх. На. Перрон. СЕЙЧАС ЖЕ! произносит дочь своим самым командным голосом. Три минуты.

Папа. Это уже не смешно. Подтянись на руках и вылезай, черт тебя побери, ты не можешь там так просто стоять, от этого никому лучше не будет, две минуты, ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, папа, я тебя прошу, забирайся наверх, тебе нельзя тут стоять, тебе надо домой, ну что ты хочешь, чтобы я сказала, что я тебя люблю, что мне тебя не хватает, что я тебя прощаю, одна минута, пути щелкают, рельсы вибрируют,

ДАВАЙ НАВЕРХ ДАВАЙ НАВЕРХ НАВЕРХ НАВЕРХ

НАВЕРХ НАВЕРХ НАВЕРХ НАВЕРХ НАВ-

* * *

Сын, который в родительском отпуске, и мама, которая бабушка, договорились встретиться за ланчем в индийском ресторанчике в том квартале, где живет сын. Вегетарианский дал[73]стоит здесь 75 крон, блюда из мяса и рыбы – по 85, блюда на гриле – по 95, в цену входят также салат, напиток, кофе и печенье, обычные лепешки наан стоят десять крон, наан с чесноком – пятнадцать. Сын знает все цены наизусть. Он не в состоянии записать детей к домашнему врачу, без того чтобы порыться среди заметок в мобильнике в поисках даты их рождения и четырех последних цифр персональных номеров, зато цены в индийском ресторане он помнит наизусть. Цены в нем накрепко застревают, а все остальное проносится мимо не задерживаясь.

Сын, который папа, приходит за пять минут до назначенного времени, младший, которому годик, уснул в коляске, он все еще спит, когда папа осторожно подкатывает коляску к столику в углу ресторана. Здесь можно спокойно поговорить. Ресторан наполовину пуст. Входят двое рабочих в спецовках и заказывают еду на вынос.

– Будет готово через пятнадцать минут, – отвечает парень за кассой.

– Пятнадцать? – переспрашивает один из рабочих и бросает взгляд на площадь.

– Сделаем за десять, – говорит парень за кассой. – А вы пока можете взять салат и кофе.

Рабочие садятся за столик. Сын качает коляску. Его тело хорошо усвоило это движение. Он уже не раз ловил себя на том, что так же покачивает пустую продуктовую тележку в магазине. Он смотрит на часы. Он ни капли не переживает, что мама может не прийти. Никогда такого не было, чтобы она не приходила. Но и на три минуты раньше времени она тоже никогда не появлялась.

Он помнит, как папы не было дома, а мама пошла вечером встречаться с подружками. Их семья жила тогда в старой квартире, той, где кухонное окно выходило на общий балкон, его еще приходилось мыть чаще, чем все остальные окна, потому что выхлопные газы с четырехполосной улицы оседали слоем копоти на стекле, раме и порожке между двойными дверями в прихожей.

Младшая сестра спала, а ему было не уснуть, мобильных тогда не было и интернета тоже, зато были часы, и они показывали, что уже поздно. Он вдруг решил, что мама мертва, ее изнасиловали и похитили. Если на старой кухне встать в самый дальний угол, лицом к шкафу, где хранилось все для уборки, то можно было увидеть улицу аж до видеомагазинчика и того угла дома, из-за которого она должна была вывернуть, если бы решила идти в обход, а не через подземный переход. А она, конечно, должна была выбрать обходной путь, она же не такая дурочка, чтобы в это время ходить по переходу! А если такая? Он вдруг ясно увидел, что она решила пойти по переходу, и это стало последней ошибкой в ее жизни. Он во все глаза смотрел на угол дома. Хозяин видеомагазина стоял на улице и курил.

Ночной автобус остановился и поехал дальше. Она все не шла. Она лежала разрубленная на куски в чьем-то багажнике. Ее останки утопили в баке с едкой кислотой. Вдруг его осенило. Он совсем недавно открыл для себя силу музыки, и если только послушать «Part Time Mutha»[74]Тупака и на всю песню задержать дыхание, то мама вернется домой невредимой. Он схватил блестящий, совсем новенький диск, засунул его в магнитофон на кухне. Дождался первого куплета и сделал глубокий вдох. Очень скоро до него дошло, что ничего не выйдет. Это было попросту невозможно. Он поменял правила.