Отцовский договор

Он шел на север по Рю де Лоди, потом свернул направо на Рю Фонтань, а потом налево на Рю де Труа Руа, а потом, как ни странно, направо на Рю Сиби, хотя всем известно, что до вокзала быстрее дойти, если пойдешь дальше прямо по Рю де Труа Маж, а потом свернешь направо на бульвар Гарибальди, который переходит в бульвар Дюгоммьер, а потом в бульвар д’Атен. Но во сне он никуда не спешил, у него не было с собой чемоданов, ноги не болели, он просто дрейфовал в теплом весеннем воздухе, не чувствуя груза своего тела, как бывало в двадцать лет, когда он кутил ночи напролет, просыпался на рассвете в чьей-то чужой квартире, выходил на улицу при брезжащем свете утреннего солнца, не имея ни малейшего понятия, где находится, и просто начинал двигаться в том направлении, в котором замечал что-то, что казалось хоть чуточку знакомым: фонтан, бар, кинотеатр, где крутили новый фильм Алена Таннера. Но во сне он точно знал, где он и куда идет. Он шел по Рю Сиби до самой Пляс Жан Жоре, там повернул налево, снова вышел на Рю Куриоль, свернул налево на Ля Канебьер, а потом направо на следующий бульвар, и только когда поднялся по лестнице вверх к похожему на замок зданию вокзала, вдруг понял, что он здесь совсем один. Вокзал был пуст. Поезда стояли брошенные. Билетные кассы были открыты, но и там не было ни души. Он понял, что проделал весь путь от Рю де Лоди до станции, не встретив ни одного человека. И во сне его это совсем не испугало, наоборот, ему от этого стало даже легче.

– Хорошо, – задумчиво говорит доктор.

– А знаете, что самое странное? – с прашивает папа. – Никто из моих знакомых никогда не жил на Рю де Лоди. Моя бывшая жена жила на Рю Маренго, в двух кварталах оттуда. Но моя прогулка началась не там.

Врач кивает и что-то записывает.

– Но вы же не бросили принимать лекарство? – спрашивает доктор.

– Нет, – отвечает дедушка. – Лекарство свое я пью. Только делаю иногда небольшие перерывы. Не хочу на него подсесть.

– Ведь мы с вами уже обсуждали это в ваш прошлый визит, – говорит врач, листая дедушкину медицинскую карту у себя на экране. – Мы же договорились, что вы будете принимать лекарство, что бы ни случилось?

Дедушка сидит молча.

– Поймите же, депрессия – это серьезное заболевание, – говорит доктор. – Бросите пить лекарство, и последствий не избежать.

Дедушка кивает.

– Особенно, если резко бросите. Вы резко бросили или понемногу снижали дозу?

– Я не хочу, чтоб у меня появилась зависимость, – говорит дедушка.

– У вас не будет зависимости, – отвечает доктор.

– Но сколько же мне его принимать? – восклицает дедушка.

– Пока вы в нем нуждаетесь, – отвечает доктор.

– Я не хочу в нем нуждаться, – говорит дедушка.

– Я понимаю, – отвечает доктор. – Но если хотите вылечиться, нужно принимать лекарство. Хотите, чтобы вам было плохо – бросайте.

– Я хочу МРТ, – говорит дедушка.

– Никаких оснований для магнитно-резонансного обследования нет. Я могу дать вам направление к педиатру, выписать рецепт на антидепрессанты и помочь вам пополнить запас шприцов и инсулина. Что-то еще?

– Зрение, – еле слышно произносит дедушка. – У меня с глазами что-то неладное.

* * *

Мама, которая бабушка, которая единолично отвечает за монтажные работы, несется на скорости девяносто по дороге с ограничением в сорок километров. Она возвращается в северную часть города на стройку, которая задерживается по срокам на четыре месяца. У строительной компании не все гладко, есть проблемы с профсоюзом, несколько месяцев тому назад двое рабочих получили травмы при аварии, и теперь впереди судебное разбирательство, а в довершение всего точечные светильники, которые она заказала восемь месяцев назад, так и не прибыли. Хотя компания гарантировала доставку к концу сентября. В последний раз она работает с любителями. Как она устала от окружающей ее посредственности. Всю жизнь она ждала, что когда-нибудь станет работать с людьми одного с ней уровня самоотдачи. Когда она была маленькой и ее отдавали няньке в домашний садик, вокруг были одни слюнявые карапузы, и она уже тогда думала, что в школе все изменится. Там-то она покажет учителям, что уже умеет читать.

А на переменках будет обсуждать с одноклассниками школьные предметы. Но школа оказалась сплошным разочарованием. Мальчики едва могли пару слов связать. Девочкам слова были нужны, чтобы сплетничать и спорить о том, кто самый стильный: Пол или Джон.