Отцовский договор

Она стала мечтать о том, что в гимназии все будет иначе. Но и там было все то же, только еще хуже. Кругом толпа идиотов. Бездарные учителя. Прыщавые юнцы. Девицы, помешанные на своей внешности. Директора-кретины. Великих мыслей не наблюдалось ни у кого вокруг. Все были прикованы к будничным вещам. Ходили на вечеринки, влюблялись, расставались, ездили в путешествия. Вели себя так, словно не понимали, что жизнь – э то ненадолго. Родители сильно переживали из-за того, что она не хотела общаться ни с кем в школе. Они заявили, что ей надо поменьше зубрить и побольше спать. Но она терпеть не могла спать. Она уже тогда знала, что сон – пустая трата времени. Она спала не больше пяти часов в сутки, и это на ней никак не сказывалось. Конечно, иногда она чувствовала усталость, но лучше уж устать, чем проспать полжизни. Когда ей было восемнадцать, родители настояли на том, чтобы она сходила к священнику, другу семьи, и побеседовала с ним. Она нехотя согласилась. Она сидела на жесткой табуретке на кухне у священника, пока тот жарил фалунскую колбасу[76]и готовил пюре из корнеплодов. Ее мать пожаловалась, что дочь не ест, не спит, а только и делает, что читает.

– Это же замечательно, – обрадовался священник и улыбнулся ей.

– Она утверждает, что все люди сплошь идиоты, – сказал папа. – Все, кроме нее.

– И что же ты тогда читаешь? – с просил священник.

Она перечислила некоторых писателей.

– Неплохо, – ответил ей священник. – Я уверен, вам не о чем беспокоиться, – обратился он к родителям. – Это такой период.

– Но он у нее с детства тянется, – ответил на это папа.

– С тех пор, как она читать научилась, – добавила мама.

– Скоро она поймет, что в жизни есть место не только книгам, – сказал священник.

– А если не поймет? – прошептала мама.

– Обязательно поймет, – ответил священник. – Уж поверьте.

Родители поверили, и шесть месяцев спустя она поехала навестить тетю, которая проходила курс повышения квалификации в Марселе. Они пошли на джазовый концерт, и когда в зале вновь зажегся свет, она увидела, что за одним столиком с ней сидит молодой мужчина с черными кудрявыми волосами и ямочками на щеках. Что она в нем нашла? Этого она не знает. Знает только, что мир вдруг стал объемным, когда он приехал к ней. А потом опять сжался, когда он уехал обратно к дочери. Он чувствовал то же самое. Он переехал к ней. И совсем скоро она забеременела. Они поженились. Он обещал завязать со своими аферами и найти нормальную работу. Надо было только продать вон те вещи, которые сложены в шкафу. Да еще съездить в короткую командировку в Италию и обратно. Вначале она не очень-то понимала, чем он занимается, но наличные у него всегда имелись.

– Импорт-экспорт, – объяснял он ей, а потом устроился продавцом на испытательный срок в одну датскую оптовую контору, которая производила товары для ванной.

Она все еще жила мечтой, что в один прекрасный день найдет для себя подходящее занятие. Когда сын пошел в садик, она попробовала изучать литературоведение. Полгода просидела на нескончаемых семинарах, где желторотые коммунисты в заношенных жилетах и с трубками в зубах рассуждали о том, достаточно ли Кафка провокативен, чтобы считаться достойным внимания писателем. Весной она занялась политологией. Полгода отсидела на коллоквиумах в окружении настоящих психов, которые шарахались от своей же тени. Она бросила учебу. Устроилась на работу в аптеку натуральных препаратов и работала там, пока муж не уговорил ее поступить на архитектора. Он видел ее эскизы и утверждал, что она достойна большего, чем стоять за прилавком в пропахшем благовониями магазине. Архитектура? Ни о чем подобном она даже не думала. Она поступила и прошла пятилетний курс обучения за четыре с половиной года. Впервые она чуть более терпимо отнеслась к окружавшим ее идиотам, потому что у этих идиотов хотя бы были какие-то устремления: они мечтали создавать что-то, что останется после них. Она получила работу сразу по окончании курса, проработала несколько лет в одном бюро, потом вместе с двумя однокурсниками открыла свою фирму, это было сразу после кризиса, все говорили, что у них ничего не выйдет, что они сильно рискуют, но они справились, пережили тот кризис, а потом и следующий, и теперь у них семь сотрудников и четыре практиканта, а она может укатить на другой конец города, чтобы пообедать с сыном в затрапезной местной забегаловке.