Отвлечение

Я кипячу молоко в кастрюле на плите и добавляю кофе и корицу, пока оно нагревается. Не уверена, почему так раздражена на Айзека. Возможно, потому что вижу, что он пытается отмахнуться от ситуации, как будто она ничего не значила. Это причиняет боль, потому что, возможно, она не была чем-то грандиозным, но определенно что-то значила для меня.

Я не влюблена в этого парня или что-то в этом роде. Дело не в том, что теперь, когда мы сделали свое дело, я вдруг захотела обручальное кольцо.

К черту это.

Все, чего я хочу, это просто… Боже… Я даже не знаю, к чему я клоню.

— Тебе нужна помощь? — Спрашивает Сюзанна, заходя на кухню. Она молода, вероятно, лет двадцати пяти, и очень хорошенькая в своем роде. Ее волосы собраны в обычный пучок на макушке, одежда белая с синими швами, униформа сиделки. Уверена, что где-то ее видела, просто не могу вспомнить, где именно. Она выглядит так знакомо.

Вероятно, я видела ее в кафе «У Кристал» или где-то еще.

— Я справлюсь, — любезно отвечаю я и начинаю наполнять кружки, которые уже поставила на поднос. — Как она сегодня?

Она колеблется.

— Я не должна рассказывать, потому что формально ты не родственница, но у нее сегодня хороший день.

— Ее состояние ухудшается.

— Как и ожидалось, но новое пробное лекарство, которое она принимает, замедляет процесс.

— О чем мы разговариваем? — Айзек заходит в комнату и сразу же хватает банку с бисквитом с верхней полки буфета.

— Обо всем и ни о чем, — я поднимаю поднос, но Айзек ставит жестянку поверх чашек и забирает его у меня из рук. Я закатываю глаза, когда он одаривает меня невыносимо очаровательной улыбкой.

Сюзанна хихикает, глядя на его демонстрацию.

— После вас, миледи. — Он слегка кланяется Сюзанне, все с той же глупой улыбкой на лице.

— Что ж, спасибо. — Сюзанна, все еще хихикая, проходит мимо него и проскакивает в комнату.

— После тебя… — Он кивает, чтобы я проходила, но я стою оскорбленная.

— Никаких «миледи»?

Его ухмылка становится порочной.

— Миледи не делают того, что ты вытворяла прошлой ночью.

— О! — Мой рот остается открытым. Не могу поверить, что он только что сказал это. Понятия не имею, что ответить прямо сейчас. — Ты…

Улыбаясь еще шире, он с важным видом выходит из комнаты, насвистывая.

Разве всего пятнадцать минут назад он не сказал мне забыть, что что-то вообще произошло?

Мужчины!

Я топаю в гостиную, ворча себе под нос. Не знаю, что, черт возьми, подняло ему настроение, да и не хочу знать.

Не могу поверить, что он только что сказал мне это.

— Все в порядке, Элли? — Джудит тепло улыбается и с одобрительным хмыканьем отпивает из своей чашки.

— Не обращай на нее внимания, она сегодня сварливая. — Айзек отвечает за меня, подмигивая Сюзанне, которая собирается захихикать себя до комы, если не прекратит. Он самодовольно смотрит на меня.

— О, нет, что случилось, Элли? — Джудит протягивает свою руку к моей и сжимает ее.

— Она женщина; необязательно должна быть причина.

Я бросаю в него бисквитом и радуюсь, когда он попадает ему в висок. Хихиканье Сюзанны становится только громче, и на этот раз оно смешивается с хихиканьем Джудит.

Айзек берет бисквит со своих колен и кладет его на подлокотник кресла.

— Видите? Это вообще-то больно. Я могу оставить тебя после уроков.

— Нельзя оставлять двенадцатиклассников после уроков, мистер Прайс. — Это правда; нельзя. Они либо ведут себя хорошо и остаются, либо шалят и уходят.

— Мой отец руководит школой. Я мог бы уговорить его сделать исключение.

Я потягиваю свой напиток. Он такой вкусный. Замечаю, что взгляд Айзека устремляется к моим губам, когда я облизываю их.

— Если бы он собирался наказать меня, оставив после уроков, то уже бы это сделал. Предположительно, я украла содержимое его бумажника во время нашей последней шахматной партии, помнишь?

— Мне нравится смотреть, как вы двое играете в шахматы. — Джудит поправляет свои новые очки на носу.

— Слышала, что более агрессивно, чем комната, полная мужчин, смотрящих футбольный матч. — Сюзанна не ошибается.

— Ага, меня обвиняют в мошенничестве, а потом, когда он все-таки выигрывает, меня обвиняют в том, что я была слишком снисходительной к нему.

Айзек ставит свою чашку на поднос, и я замечаю, что бисквита, которое лежало на подлокотнике дивана, больше нет. Я осматриваю поднос и чашку в поисках бисквита, но его там нет.

Когда я допиваю свою чашку, и Сюзанна с Джудит делают то же самое, Айзек кивает на поднос.

— Помоги мне с ним. Мы начнем готовить ужин через минуту.

— Хорошо. — Я ему не доверяю, не понимаю, какую игру он ведет

Когда я возвращаюсь в комнату, что-то падает мне на голову, и его рука начинает размазывать это по моим волосам.

Я стою в шоке, не зная, как реагировать на то, что он только что сделал.

Мои руки сжимаются в кулаки, когда меня охватывает ярость, слишком сильная, чтобы ее подавить.

— Никогда не шути с волосами девушки! — Я разворачиваюсь на каблуках и убегаю на кухню.

— Мужчины — глупцы, — слышу я вздох Джудит.

— Я просто играл, — ворчит Айзек, и я слышу, как он идет за мной на кухню.