Отвоёванная весна

Где-то здесь, в лесу, работают подпольные райкомы. Действуют партизанские отряды. Идет расстановка сил - создаются новые подпольные центры и партизанские ячейки. Иванченков с Мусей Гутаревой освобождают пленных. Рация принимает сводки из Москвы, и человек с бельмом на глазу разносит листовки. В то же время такие люди, как Ева Павлюк, на свой страх и риск, в полную меру своего маленького опыта, включаются в борьбу. Оглушенные террором люди из Подлесного страстно ждут: тех, кто с оружием в руках встанет на их защиту.

Решение может быть только одно: если не выяснится возможность быстрого перехода через линию фронта, мы остаемся здесь и начинаем действовать.

Из кухни доносится голос Ревы. Он рассказывает Абдурахманову о мирной жизни, которая кажется сейчас такой далекой: о Широковской МТС, о семье, о своем любимом маленьком Только...

- Всю Полтавщину гусеницами танков изрыли, гады. После войны трактористам работы будет по самое горлышко - поля в порядок приводить... Ты был на Днепропетровщине, браток? Не был? Зря. Найкращий край. Пшеничное поле глазом не окинешь. А машины!.. Эх, словами о них не расскажешь... Непременно после войны приезжай ко мне, в Широковскую МТС. Будешь ты у меня первым трактористом, и выдам я за тебя первую раскрасавицу в районе...

Затихают голоса. Слипаются веки... Рева говорит еще что-то о комбайнах, о полях, и невольно перед глазами встает колхоз имени Першого Травня в селе Половецком, Житомирской области, где семь лет назад я был председателем.

Интересные, бурные заседания правления колхоза и партийные собрания по ночам, при керосиновых лампах. Колхозное стадо на лугу. Веселые девичьи песни. Обозы с удобрением, идущие на свекловичные поля. Неоглядная ширь золотистой пшеницы. Где-то высоко-высоко заливается жаворонок, и, будто вторя ему, поет и заливается Наталья Менчук, наша прославленная звеньевая. Быстро мелькают ее загорелые руки. Словно живые, кланяются ей до земли тяжелые колосья...

Рева поднимает нас чуть свет.

- Подъем, хлопцы, подъем! Неудобно: землячок ждет.

Хозяйка с Таней провожают нас на крыльце. Ева протягивает наше выстиранное и выглаженное белье.

- Зачем? Ведь мы же ваше взяли. Оставьте его себе.

- Да что вы, что вы! На сменку вам. Про запас...

Глаза у Тани красные - то ли от слез, то ли от бессонной ночи.

Подхожу к девушке.

- Вот тебе задание, Татьяна. Разыщи того парня с бельмом, который раздает людям сводки. Благо он приметный, если не врет твоя соседка. Ну, будешь искать?

- Буду, товарищ командир, - твердо отвечает Таня.

- Мы с ней вместе этим займемся, - добавляет Павлюк. - Ни пуха вам, ни пера, товарищи. Заходите...

«Воронью деревню» находим без труда: она действительно далеко видна среди низкорослого ольшаника, и ее ветви унизаны вороньими гнездами.

Внимательно осматриваем все подходы к «вороньей деревне», потом приближаемся к ней. Издали замечаю прислонившегося к стволу Каверу.

- Неудача, товарищи, - даже не поздоровавшись с нами, говорит он. - Не видел я никого. Придется, наверное, подождать несколько дней... Оставайтесь у нас. Точно вам говорю - не доберетесь до фронта. Оставайтесь... А если уж так не терпится, пойдите сегодня ночью в село Страчево. Там в школе живет учитель. Не ручаюсь, но кажется мне, что он связан кое с кем. В Подлесном вы говорили с Максимом Степановичем. Помните? Ну так попросите его провести вас ночью в Страчево: ему тут в округе все тропы известны - грибник он, ягодник...

Кавера уходит. Мы остаемся у «вороньей деревин».

- Снова потерянные дни, - недовольно говорит Пашкович. - Опять погоня за призраками.

- Ничего, ничего, Николай, - словно сбрасывая с плеч давящую тяжесть, говорит Рева. - Ничего! За один день партизан не найдешь. Быстро только котята родятся, да и те слепые. Не журись! Каждому овощу свое время.

В сумерки приходим в Подлесное, к Максиму Степановичу. Он колет дрова во дворе.

- Вы?.. - удивленно говорит он, оглядывая нас.

Нет, он не такой, каким мы видели его первый раз. Он уже пришел в себя после нежданного разорения села и выглядит собранным, спокойным.

- Ну, дотолковались с Каверой? - спрашивает он.

- Не о Кавере речь, Максим Степанович. К вам просьба.

- Ко мне?.. Ну выкладывайте, товарищи, ваше дело.

- Знаете, как пройти в Страчево?

- Кто же не знает дороги в Страчево?

- Да нет, нам надо, чтобы вы без дороги провели пас.

- Без дороги? - настороженно переспрашивает он. - Вы что же, драчку затеваете?

- Наоборот. В школу нам надо попасть. Но попасть так, чтобы нас никто не видел.

- В школу, - соображает он. - Ну что ж - можно. Только уговор: без шуму. Шуметь сейчас - самому голову в петлю совать... Ладно. Пошли, - и Максим Степанович крепко перепоясывается ремнем...

Страчево вырастает темными силуэтами хат.

- Ложитесь, хлопцы. Не дышите, - приказывает Максим Степанович. - Один сперва пойду, а то вы погорячитесь, и как бы чего...

Старик возвращается минут через десять.

- Назад!.. Назад!.. - испуганно шепчет он. - Танки... Полный хутор танков...

- Яки танки? Где? - бросается к нему Рева.

- Везде. На улицах, на. дворах... Как дома, большие. Уходить надо.