Отвоёванная весна

- Они дураков искали! Думали нас запугать, а сами решили на станциях отсиживаться. Ну мы собак быстренько поотвязывали и спокойно заминировали полотно... Теперь бы еще между собой порядок на дорогах навести.

- Не понимаю, о чем вы говорите?

- Как бы это лучше объяснить... В общем, товарищ командир, сейчас на железные дороги выходит столько диверсионных групп из разных отрядов, просто ужас. Каждый норовит первым взорвать поезд. И что получается? Только выберешь хорошее место для минировки, смотришь, приходит другая группа. Как узнают, что мы уже тут, уходят навстречу поезду к минируют впереди. А мы сидим и ждем... Так и обманываем друг друга. Не война, а смешное кино: кто кого опередит...

- Например?

- За примером ходить недалеко. Вот хотя бы вчера ночью. Подрывники соседнего подразделения оторвали у состава четыре вагона с хвоста и кричат нам: «Рвите голову, хвост оторван!» Я рванул. Шесть вагонов свалилось, а остальные уволок паровоз. Тут уже мы завопили: «Рвите голову!» Несколько взрывов было, пока доконали паровоз... В общем, на линии тесно стало от наших диверсантов...

Я невольно засмеялся:

- Это же здорово! Благодаря взаимной помощи вы и свалили состав.

- Оно, может, и так товарищ командир. А я хочу проситься на Козятинскую дорогу. Там партизан поменьше. Буду рвать эшелоны и с головой, и с хвостом...

На дороге, невдалеке от мастерских, показались артиллеристы. Они тянули два новеньких 76‑миллиметровых противотанковых орудия. Только ночью получили мы их из Москвы. И вот уже орудия собраны, приведены в боевую готовность, и ребята спешат провести пристрелку. С артиллеристами почему-то радист Павел Бурый.

Я быстро вышел из помещения и окликнул его:

- А вы чего разъезжаете?

- Старший радист Хабло мне сегодня весь график перепутал, - недовольным тоном отвечает Бурый. - Он принимает длиннющую радиограмму от генерала Строкача, а мы рядом одновременно работать не можем. Вот и приходится мотаться со своим хозяйством.

За последнее время действительно стало тесновато в эфире. Да это и понятно. При штабе соединения пять радиостанций. Одна держала связь с Центральным штабом партизанского движения, вторая - с Украинским штабом, третья - с нашими отрядами, четвертой безраздельно владел Петрушенко, пятая была запасной. Каждая из них имела солидную нагрузку, которая увеличивалась изо дня в день. Вот и мотались наши радисты в поисках места, где можно было бы работать без помех.

- Что нового от Строкача?

- Я сегодня только на передаче сидел. - И, отозвав меня в сторону, Бурый шепотом добавил: - Передавал донесение о подготовке Гитлером нового наступления. Уж больно длинно пишет наш начштаба. В эфире и без того толкотня, а центр не увеличивает количество сеансов.

- Ничего не поделаешь...

- А что, если одного из радистов перевести в Картеничи?

- Дело серьезное. Срочно посоветуюсь с вашим старшим.

Я тут же направляюсь к радистам. Саша Хабло сидит в землянке спиной к двери. На голове наушники. Он ведет прием и, очевидно, не замечает меня. За расшифровкой - Майя Вовчик. Тут же Аня: она держит связь с Центральным штабом. Всегда веселая, улыбчивая, неунывающая, Аня на этот раз тоже горько сетует на тесноту в эфире...

Через несколько минут Саша Хабло снимает наушники и здоровается со мной.

- От кого принимали?

Радист берет со стола несколько листков радиограммы и начинает докладывать:

- Шитов взял райцентр Эмильчино.

В длинном списке захваченных трофеев меня смущают некоторые цифры. После того как перечислено внушительное количество боеприпасов, вооружения, продовольствия, скромно указано: «Сто килограммов аммонала, сто пятьдесят метров бикфордова шнура, до тысячи детонаторов».

- Тут Шитов, видимо, нулики забыл приписать? - спрашиваю я.

- Боятся, как бы вы не заставили сдать взрывчатку на центральную базу... А операция была удачная. Вот бы отличившихся хлопцев - к орденам. Как-никак соединение, можно сказать, новорожденное, ребят не мешает подбодрить, да они и заслужили, - осторожно намекает радист и лукаво смотрит на меня.

Совсем недавно мы действительно передали Шитову еще два вновь сформированных отряда. Теперь Иван Иванович командует молодым соединением. И хорошо командует. Слава о его партизанах гремит на Подолии - в районах Славуты и Шепетовки. Но в воспитательных целях я оставляю без ответа реплику Саши Хабло.

- От Петрушенко и Иванова есть что-нибудь?

- Они не отзываются уже второй день. Вот Селивоненко прорвался. Больше десяти дней молчал. Передал, что взорвано и сожжено пять мостов, пущен под откос эшелон с техникой, уничтожено двадцать пять автомашин. Есть радиограмма и из Дымерского района Киевской области, - продолжает Хабло. - Мирковский сообщает скромно: сдались шестьдесят шесть полицейских с оружием, устанавливает связь с киевским подпольем.

- Киевское подполье - это очень важно! - замечаю я.

Полистав свою тетрадь, Хабло продолжает: