Отвоёванная весна

- Ничего хорошего не вижу. С таким самодуром каши не сваришь. Не о Рудольфе он беспокоится, а о своей шкуре! А в общем, я пришел узнать, какое будет решение. Петрушенко сказал, что вы уезжаете на встречу с Галей...

- Это так, Галя прислала срочный вызов. А вы, Илья Иванович, распорядитесь, чтобы выполнили просьбу Чембалыка. Пусть подгонят к Локнице десять голов скота и одновременно подтянут туда роту партизан.

После ухода Бородачева отправляюсь посмотреть хозяйство.

Наш домик, запрятанный в лесных зарослях вблизи реки Уборть, теперь не одинок. Появились мастерские, склады с боеприпасами, навесы для скота, увеличилось количество землянок.

Добраться к нам нелегко. Единственная лесная дорога из Картеничей подходит к месту нашего расположения. Но она обрывается на берегу реки Уборть. А за рекой, между двумя заливами на полуострове, в утепленном шалаше, живет рыбак. Круглые сутки он жжет небольшой костер, который служит маяком.

Против этого шалаша, на нашем берегу, проложена тайная тропа к штабу. Сюда не могут проникнуть случайные люди: для того и живет за рекой рыбак. Кто не знает, для чего горит костер, наверняка забредет к нему. А наша охрана, не обнаруживая себя, сразу задержит неизвестного...

Услышав стук топора, я сказал Лесину:

- Узнай, кто пришел к рыбаку.

Удар топора был сигналом для нашей комендатуры. Сейчас в ожидании вестей от Чембалыка я был так нетерпелив, что не стал ждать сообщения охраны и послал для выяснения своего ординарца.

Из полуоткрытой двери мастерской вырывался резкий скрежет напильника. Ко мне подошел с рапортом инженер-конструктор Григорьев.

- Спецгруппа занята изготовлением заводных мин.

Я иду с Григорьевым в мастерскую. Старик столяр сбивает на верстаке деревянными гвоздями маленькие фанерные ящики. Готовые ящики штабелем сложены вдоль стены. Это футляры для новых мин. Чтобы их не обнаружил миноискатель, в них нет ни капли металла. Другой партизан за тисками мастерит шестеренку из гильзы снаряда.

Григорьев важно ставит на верстак ящик с готовой миной.

- Видите рычажок? Если его поставить, скажем, на десятый зуб, то по мине благополучно пройдут девять танков. Взорвется только десятый.

Он нажимает на рычажок. Шестерня послушно поворачивается на один зуб. При десятом нажатии раздается слабый щелчок. Это ударяет о капсюль освобожденный пружиной боек.

- От такого удара мгновенно последует взрыв, - торжественно объясняет Григорьев.

Об руку с Григорьевым трудится такой же изобретатель - слесарь Васильев. Оба не гонятся ни за титулами, ни за должностями. Не разберешь, кто начальник, кто подчиненный. И Васильев и Григорьев трудолюбивы, талантливы, увлечены своей работой. Кто-то из партизан в шутку окрестил друзей инженерами-конструкторами. С тех пор их иначе не называют.

- А где Васильев? - спрашиваю я.

- Пошел в Боровое за часами-ходиками. Надоело нам выпиливать шестерни из латунных пластинок. Хотим часовую шестерню приспособить. Тогда быстрее будем ладить мины...

- Значит, у вас все отработано? Когда же испытания?

- Когда прикажете. Мы готовы.

Я уже собирался уходить, но от Григорьева быстро не вырвешься.

- Прошу маленько погодить, товарищ командир. - Инженер-конструктор снова подходит к мине. - О танках я вам доложил, а об автомашинах нет. Но здесь есть разница. Если при той же установке механизма на десятый зубец по мине пойдут грузовики, взорвется не десятая, а пятая машина.

- Почему? - не улавливая сути, спросил я.

- Очень просто. Каждая машина нажмет на рычажок дважды: передними и задними колесами. И рычажок сработает дважды. Это. мне думается, еще больше собьет с толку фашистов.

Дело в том. что гитлеровцы уже обожглись на партизанских минах и придумали такой трюк. В начале колонны они пускали тягач. Если тягач подрывался, фашисты внимательно прощупывали участок дороги впереди взрыва или просто обходили его. Дорогу же позади взрыва они справедливо считали безопасной и без особого риска пользовались ею. Это нас не устраивало... Теперь трюк с тягачом не спасет оккупантов: мины будут рваться бессистемно - и в середине и в конце колонны.

- А, пожалуй, этот секрет не скоро разгадает противник, - с удовольствием говорю я. - Молодцы!

В мастерскую вошел наш опытный диверсант Мишин. Я сразу понял: Мишин здесь свой человек. Дружески поздоровавшись с мастерами, он заметил меня и немного смутился.

- Как дела, герой? - попытался я подбодрить партизана.

- Спасибо, товарищ командир. Дела - ничего.

- Что нового?

- И новое тоже есть. Гитлерюги все на хитрости пускаются, хотят заморочить нам голову. Только не на таких напали... Не помогут им и собаки!

- Собаки? - удивился я. - Это действительно новинка. Расскажите.

- Что придумали твари... Были мы недавно на железной дороге Сарны - Коростень. Так они туда со всех окрестных деревень собак согнали. Привязали к телеграфным столбам. Куда ни сунешься, везде на пустолайку нарвешься.

- И что же?