Отзвуки времени

Она схватила его за руку, и по нервам Никиты пробежал ток.

Он с благодарностью сжал тёплые пальцы. Хотя бы на миг ему захотелось забыть, что страусы, ещё недавно живые, тёплые, забавно склёвывающие печенье из рук, сейчас лежат на морозе грудами серых лохмотьев. Детям и женщинам нельзя рассказывать про такое.

— Мы тоже хотим спасать страусов, — наперебой затараторили Галя и Рома, вынуждая Никиту опрометью броситься в сени для починки замка.

— Ставь чай, я сейчас! — выкрикнул он на ходу, пулей пролетая мимо Фрица Ивановича и девушки Насти.

* * *

«С ума сойти, какой шикарный мужчина», — подумала Настя, когда Никита собрал в хвост волосы. Его движения имели какую-то особую, завораживающую грацию тигра, готового в любой момент повернуть голову и с прищуром оценить расстояние до добычи. Украдкой разгладив брови, Настя пожалела, что после моря слёз глаза красные, как у кролика, а нос расплылся картофелиной.

Мужчине, стоявшему посреди кухни, шли длинные волосы, и причёска не казалась ни кокетливой, ни богемной, ни нескромной. Напротив, гладко причёсанные и собранные в пучок они выглядели куда органичнее подбритых висков и зачёсанных набок чёлок, а умопомрачительная суточная щетина добавляла его облику капельку голливудского шарма.

Из Настиной головы моментально выветрилась обида на несостоявшийся брак с Сергеем. Ха! Серёжка добрый, хороший, немножко капризный, но его щенячья детскость не составляет конкуренцию взрослому мужчине с чётким профилем и красивыми музыкальными пальцами. Настя с трудом принудила себя сделать безразличный вид и не пялиться на Никиту в открытую, разинув рот. С невнятной ревностью она заметила, что тот неравнодушно поглядывает на Маргариту, но с гневом отмела эту мысль как непригодную к применению. Маргарита старая, у неё двое детей! Хотя стоп! Может быть, у Никиты тоже двое детей или даже пятеро и жена-красавица!

Она осторожно переместилась к Фрицу Ивановичу и показала глазами на Никиту с молотком в руках:

— Фриц Иванович, кто этот мужчина?

Она говорила совсем тихо, одними губами, в надежде на ответный шёпот, но Фриц Иванович не уловил нюанс и громогласно сообщил:

— Никита — владелец фермы со страусами. Мы с ребятами ездили к нему летом на экскурсию.

Страусы? Ферма? Настя была слегка шокирована, но не подала виду. Те фермеры, что приезжали на ярмарку в их город, носили дешёвую одежду и не бегали на дорогущих фирменных лыжах. Уж в чём в чём, а в спортивном инвентаре Настя хорошо разбиралась, потому что на летних каникулах подхалтуривала в спортивном магазине.

— Да-да! — встрепенулся мальчик Рома. Он клацнул пассатижами, которые достал из ящика с инструментом. — Страусы такие здоровские! Я покормил Леди Ди морковкой, а Галя помогала Никите Алексеевичу разносить корм! Правда, Галя?

Настя не слышала, что пискнула Галя, потому что смотрела, как ловко Никита Алексеевич вставляет вывороченную петлю, и соображала, каким образом познакомиться с ним поближе и может даже приручить.

В целом Настя не считала себя легкомысленной или глупышкой, способной бегать за смазливыми мужчинами, но в данную минуту её сердце вело себя очень странно: то замирая, то начиная учащённо биться где-то в районе горла. А вдруг это судьба? К тому же налицо все атрибуты романтики, чтобы было о чём вспомнить на старости лет: метель, чудесное спасение, нечаянная встреча по бабушкиному завещанию. Наверное, не зря бабушка Поля отправила её в Пустошку. Как в воду глядела.

Незадолго до смерти бабушка сказала:

— Настёна, дай мне слово, что съездишь в Пустошку и разыщешь Фрица.

Бабушка болела гриппом, и сперва Настя подумала, что бабуля бредит, потому что фрицев надо искать не на пустошах, а на курортах в Турции, а ещё лучше — съездить сразу в Германию. Если покопаться в Интернете, то вполне можно поймать недорогие путёвки в Берлин или Прагу, а оттуда до Дрездена рукой подать. Когда они с Серёжкой собирались пожениться, то прорабатывали маршрут свадебного путешествия.

Но бабуля Поля не бредила, хотя от температуры её глаза горели с яркой лихорадочностью.

— Найди Фрица, — она закашлялась, — его отчество Иванович, а фамилия Гомонов. Я знаю, что он жив, и ты его разыщешь, ты умная и упорная. Скажешь ему, что я всю жизнь жалела о своих словах.

— О каких, бабуля?

— Он знает и если захочет — расскажет. — Узкое лицо бабушки — размером с кулачок — провалилось в подушки, сравнявшись цветом с серовато-голубой наволочкой. Только щёки горели алыми пятнами. Она облизала сухие губы, обмётанные жаром. — Принеси мне иконку Ксеньюшки, поставь рядом, чтоб я её видела.

И тут Настя поняла, что бабушка не шутит и не городит чепуху, а всерьёз собирается умереть и оставить её одну. Зажав между колен дрожащие ладони, она сгорбилась от страха:

— Бабушка, ты поправишься, ты не умрёшь! Скажи, что тебе лучше, скажи! Хочешь, я ещё один укол сделаю? Утром доктора вызовем.

Но бабушка не отвечала. Скосив глаза к тумбочке, она смотрела на икону Ксении Блаженной и, что Настю особенно удивило, улыбалась светло и умиротворённо.