Овод

The Gadfly, with a ghastly, livid face, looked at him for a moment, and silently shook his head.	Овод, бледный как смерть, взглянул на него и молча покачал головой.
"Shall I give you some more opium?	- Не дать ли вам еще опиума?
Riccardo said you were to have it if the pain got very bad."	Риккардо говорил, что можно принять, если боли усилятся.
"No, thank you; I can bear it a bit longer.	- Нет, благодарю. Я еще могу терпеть.
It may be worse later on."	Потом может быть хуже...
Martini shrugged his shoulders and sat down beside the bed.	Мартини пожал плечами и сел у кровати.
For an interminable hour he watched in silence; then he rose and fetched the opium.	В течение часа, показавшегося ему бесконечным, он молча наблюдал за больным, потом встал и принес опиум.
"Rivarez, I won't let this go on any longer; if you can stand it, I can't.	- Довольно, Риварес! Если вы еще можете терпеть, то я не могу.
You must have the stuff."	Надо принять опиум.
The Gadfly took it without speaking.	Не говоря ни слова, Овод принял лекарство.
Then he turned away and closed his eyes.	Потом отвернулся и закрыл глаза.
Martini sat down again, and listened as the breathing became gradually deep and even.	Мартини снова сел. Дыхание больного постепенно становилось глубже и ровнее.
The Gadfly was too much exhausted to wake easily when once asleep.	Овод был так измучен, что уснул как мертвый.
Hour after hour he lay absolutely motionless.	Час проходил за часом, а он не шевелился.
Martini approached him several times during the day and evening, and looked at the still figure; but, except the breathing, there was no sign of life.	Днем и вечером Мартини не раз подходил к кровати и вглядывался в это неподвижное тело -кроме дыхания, в нем не замечалось никаких признаков жизни.
The face was so wan and colourless that at last a sudden fear seized upon him; what if he had given too much opium?	Лицо было настолько бледно, что на Мартини вдруг напал страх. Что, если он дал ему слишком большую дозу опиума?
The injured left arm lay on the coverlet, and he shook it gently to rouse the sleeper.	Изуродованная левая рука Овода лежала поверх одеяла, и Мартини осторожно тряхнул ее, думая его разбудить.
As he did so, the unfastened sleeve fell back, showing a series of deep and fearful scars covering the arm from wrist to elbow.	Расстегнутый рукав сполз к локтю, обнаружив страшные шрамы, покрывавшие всю руку.
"That arm must have been in a pleasant condition when those marks were fresh," said Riccardo's voice behind him.	- Представляете, какой вид имела эта рука, когда раны были еще свежие? - послышался сзади голос Риккардо.
"Ah, there you are at last!	- А, это вы наконец!
Look here, Riccardo; ought this man to sleep forever?	Слушайте, Риккардо, да что, он все так и будет спать?
I gave him a dose about ten hours ago, and he hasn't moved a muscle since."	Я дал ему опиума часов десять назад, и с тех пор он не шевельнул ни единым мускулом.