Овод

I'm so sorry I can't get it for you.	К сожалению, я не могу сделать это сам.
R-really, now I come to think of it, the case would have been a p-perfect t-treasure-trove for Riccardo if he had had me to treat; he has the true surgeon's love for broken bones, and I believe everything in me that was breakable was broken on that occasion--except my neck."	3-знаете, я был бы д-драгоценной находкой для Риккардо, если бы ему пришлось лечить меня тогда. Ведь он, как истый хирург, ужасно любит поломанные кости, а у меня в тот раз было сломано, кажется, все, что только можно сломать, за исключением шеи.
"And your courage," she put in softly. "But perhaps you count that among your unbreakable possessions."	- И вашего мужества, - мягко вставила Джемма. -Но, может быть, его и нельзя сломить?
He shook his head.	Овод покачал головой.
"No," he said; "my courage has been mended up after a fashion, with the rest of me; but it was fairly broken then, like a smashed tea-cup; that's the horrible part of it.	- Нет, - сказал он, - мужество мое кое-как удалось починить потом, вместе со всем прочим, что от меня осталось. Но тогда оно было разбито, как чайная чашка.
Ah— Yes; well, I was telling you about the poker.	В том-то и весь ужас... Да, так я начал рассказывать о кочерге.
"It was--let me see--nearly thirteen years ago, in Lima.	Это было... дайте припомнить... лет тринадцать назад в Лиме.
I told you Peru was a delightful country to live in; but it's not quite so nice for people that happen to be at low water, as I was.	Я говорил, что Перу прекрасная страна, но она не так уже прекрасна для тех, кто очутился там без гроша в кармане, как было со мной.
I had been down in the Argentine, and then in Chili, tramping the country and starving, mostly; and had come up from Valparaiso as odd-man on a cattle-boat.	Я побывал в Аргентине, потом в Чили. Бродил по всей стране, чуть не умирая с голоду, и приехал в Лиму из Вальпарайзо матросом на судне, перевозившем скот.
I couldn't get any work in Lima itself, so I went down to the docks,--they're at Callao, you know,--to try there.	В самом городе мне не удалось найти работу, и я спустился к докам, в Каллао, - решил попытать счастья там.
Well of course in all those shipping-ports there are low quarters where the sea-faring people congregate; and after some time I got taken on as servant in one of the gambling hells there.	Ну, как известно, во всех портовых городах есть трущобы, в которых собираются матросы, и в конце концов я устроился в одном из игорных притонов.
I had to do the cooking and billiard-marking, and fetch drink for the sailors and their women, and all that sort of thing.	Я исполнял должность повара, подавал напитки гостям и тому подобное.
Not very pleasant work; still I was glad to get it; there was at least food and the sight of human faces and sound of human tongues--of a kind.	Занятие не особенно приятное, но я был рад и этому. Там меня кормили, я видел человеческие лица, слышал хоть какую-то человеческую речь.
You may think that was no advantage; but I had just been down with yellow fever, alone in the outhouse of a wretched half-caste shanty, and the thing had given me the horrors. Well, one night I was told to put out a tipsy Lascar who was making himself obnoxious; he had come ashore and lost all his money and was in a bad temper.	Вы, может быть, скажете, что радоваться было нечему, но незадолго перед тем я болел желтой лихорадкой, долго пролежал в полуразвалившейся лачуге совершенно один, и это вселило в меня ужас... И вот однажды ночью мне велели вытолкать за дверь пьяного матроса, который стал буянить. Он в этот день сошел на берег, проиграл все свои деньги и был сильно не в духе.