Овод

"Well, it has occurred to me that if I were to get in the Governor's way when the procession passes close by the fortress on Corpus Domini day and fire in his face, all the sentinels would come rushing to get hold of me, and some of you fellows could perhaps help Rivarez out in the confusion.	- Мне пришла в голову вот какая мысль: в день Corpus Domini[90], когда процессия будет проходить мимо крепости, я загорожу полковнику дорогу и выстрелю ему в лицо, все часовые бросятся ловить меня, а вы с товарищами в это время освободите Ривареса.
It really hardly amounts to a plan; it only came into my head."	Это даже еще и не план... просто у меня мелькнула такая мысль.
"I doubt whether it could be managed," Marcone answered with a very grave face. "Certainly it would want a lot of thinking out for anything to come of it. But"--he stopped and looked at Martini--"if it should be possible-- would you do it?"	- Вряд ли это удастся, - медленно проговорил Марконе. - Надо, конечно, основательно все обдумать... но... - он помолчал и взглянул на Мартини, - но если это окажется возможным, вы... согласитесь выстрелить в полковника?
Martini was a reserved man at ordinary times; but this was not an ordinary time.	Мартини был человек сдержанный. Но сейчас он забыл о сдержанности.
He looked straight into the smuggler's face.	Его глаза встретились с глазами контрабандиста.
"Would I do it?" he repeated. "Look at her!"	- Соглашусь ли я? - повторил он. - Посмотрите на нее!
There was no need for further explanations; in saying that he had said all.	Других объяснений не понадобилось. Этими словами было сказано все.
Marcone turned and looked across the room.	Марконе повернулся и посмотрел на Джемму.
She had not moved since their conversation began.	Она не шелохнулась с тех пор, как начался этот разговор.
There was no doubt, no fear, even no grief in her face; there was nothing in it but the shadow of death.	На лице ее не было ни сомнений, ни страха, ни даже страдания - на нем лежала тень смерти.
The smuggler's eyes filled with tears as he looked at her.	Г лаза контрабандиста наполнились слезами, когда он взглянул на нее.
"Make haste, Michele!" he said, throwing open the verandah door and looking out. "Aren't you nearly done, you two? There are a hundred and fifty things to do!"	- Торопись, Микеле, - сказал Марконе, открывая дверь на веранду. - Вы оба, верно, совсем выбились из сил, а дел впереди еще много.
Michele, followed by Gino, came in from the verandah.	Микеле, а за ним Джино вошли в комнату.
"I am ready now," he said. "I only want to ask the signora—"	- Я готов, - сказал Микеле. - Хочу только спросить синьору...
He was moving towards her when Martini caught him by the arm.	Он шагнул к Джемме, но Мартини удержал его заруку:
"Don't disturb her; she's better alone."	- Не надо. Ей лучше побыть одной.
"Let her be!" Marcone added. "We shan't do any good by meddling.	- Оставьте ее в покое, - прибавил Марконе. - От наших утешений проку мало.
God knows, it's hard enough on all of us; but it's worse for her, poor soul!"	Видит бог, всем нам тяжело. Но ей, бедняжке, хуже всех.
CHAPTER V.	Глава V