Овод

That is too much!	Это слишком!
What have I done that you should think of me thatway?	Что я вам сделал? Кто дал вам право так думать обо мне?
What right have you— As if I wanted to be revenged on you!	Точно я собираюсь мстить!
Can't you see that I only want to save you?	Неужели вы не понимаете, что я хочу спасти вас?
Will you never understand that I love you?"	Неужели вы не видите, что во мне говорит любовь?
He caught hold of Montanelli's hands and covered them with burning kisses and tears.	Он схватил руки Монтанелли и стал покрывать их горячими поцелуями вперемешку со слезами.
"Padre, come away with us!	- Padre, пойдемте с нами.
What have you to do with this dead world of priests and idols?	Что у вас общего с этим мертвым миром идолов?
They are full of the dust of bygone ages; they are rotten; they are pestilent and foul!	Ведь они - прах ушедших веков! Они прогнили насквозь, от них веет тленом!
Come out of this plague-stricken Church--come away with us into the light!	Уйдите от чумной заразы церкви - я уведу вас в светлый мир.
Padre, it is we that are life and youth; it is we that are the everlasting springtime; it is we that are the future!	Padre, мы - жизнь и молодость, мы - вечная весна, мы - будущее человечества!
Padre, the dawn is close upon us--will you miss your part in the sunrise?	Заря близко, padre, - неужели вы не хотите, чтобы солнце воссияло и над вами?
Wake up, and let us forget the horrible nightmares,--wake up, and we will begin our life again!	Проснитесь, и забудем страшные сны! Проснитесь, и начнем нашу жизнь заново!
Padre, I have always loved you--always, even when you killed me--will you kill me again?"	Padre, я всегда любил вас, всегда! Даже в ту минуту, когда вы нанесли мне смертельный удар! Неужели вы убьете меня еще раз?
Montanelli tore his hands away.	Монтанелли вырвал свои руки из рук Овода.
"Oh, God have mercy on me!" he cried out. "YOU HAVE YOUR MOTHER'S EYES!"	- Господи, смилуйся надо мной! - воскликнул он. -Артур, как ты похож на мать! /Те же глаза/!
A strange silence, long and deep and sudden, fell upon them both.	Наступило глубокое, долгое молчание.
In the gray twilight they looked at each other, and their hearts stood still with fear.	Они глядели друг на друга в сером полумраке, и сердца их стыли от ужаса.
"Have you anything more to say?" Montanelli whispered. "Any--hope to give me?"	- Скажи мне что-нибудь, - прошептал Монтанелли. - Подай хоть какую-нибудь надежду!
"No.	- Нет.
My life is of no use to me except to fight priests.	Жизнь нужна мне только для того, чтобы бороться с церковью.
I am not a man; I am a knife.	Я не человек, а нож!
If you let me live, you sanction knives."	Давая мне жизнь, вы освящаете нож.