Овод

Oh, what is the use of all this!	Зачем я говорю вам обо всем этом?
How can I TELL you what you have brought on me?	Разве расскажешь о тех бедах, которые вы навлекли на меня!
And now--you love me!	А теперь вы твердите о своей любви!
How much do you love me?	Велика ли она, эта любовь?
Enough to give up your God for me?	Откажетесь ли вы ради нее от своего бога?
Oh, what has He done for you, this everlasting Jesus, --what has He suffered for you, that you should love Him more than me?	Что сделал для вас Иисус? Что он выстрадал ради вас? За что вы любите его больше меня?
Is it for the pierced hands He is so dear to you?	За пробитые гвоздями руки?
Look at mine!	Так посмотрите же на мои!
Look here, and here, and here—"	И на это поглядите, и на это, и на это...
He tore open his shirt and showed the ghastly scars.	Он разорвал рубашку, показывая страшные рубцы на теле.
"Padre, this God of yours is an impostor, His wounds are sham wounds, His pain is all a farce!	- Padre, ваш бог - обманщик! Не верьте его ранам, не верьте, что он страдал, это все ложь.
It is I that have the right to your heart!	Ваше сердце должно по праву принадлежать мне!
Padre, there is no torture you have not put me to; if you could only know what my life has been!	Padre, нет таких мук, каких я не испытал из-за вас. Если бы вы только знали, что я пережил!
And yet I would not die!	И все-таки мне не хотелось умирать.
I have endured it all, and have possessed my soul in patience, because I would come back and fight this God of yours.	Я перенес все и закалил свою душу терпением, потому что стремился вернуться к жизни и вступить в борьбу с вашим богом.
I have held this purpose as a shield against my heart, and it has saved me from madness, and from the second death.	Эта цель была моим щитом, им я защищал свое сердце, когда мне грозили безумие и смерть.
And now, when I come back, I find Him still in my place--this sham victim that was crucified for six hours, forsooth, and rose again from the dead!	И вот теперь, вернувшись, я снова вижу на моем месте лжемученика, того, кто был пригвожден к кресту всего-навсего на шесть часов, а потом воскрес из мертвых.
Padre, I have been crucified for five years, and I, too, have risen from the dead.	Padre, меня распинали год за годом пять лет, и я тоже воскрес!
What are you going to do with me?	Что же вы теперь со мной сделаете?
What are you going to do with me?"	Что вы со мной сделаете?..
He broke down.	Голос у него оборвался.
Montanelli sat like some stone image, or like a dead man set upright.	Монтанелли сидел не двигаясь, словно каменное изваяние, словно мертвец, поднятый из гроба.
At first, under the fiery torrent of the Gadfly's despair, he had quivered a little, with the automatic shrinking of the flesh, as under the lash of a whip; but now he was quite still.	Лишь только Овод обрушил на него свое отчаяние, он задрожал, как от удара бичом, но теперь дрожь прошла, от нее не осталось и следа.