Озеро мёртвых слухов

У Колясика от восторга аж кишки затряслись. Вот. Наконец-то. Только сейчас он явственно понял, как же соскучился. Родина завала со страшной силой. А со степлером он обращаться и, правда, уже навострился.

– Ты же не против? – спросил Мишка у Колясика, но тот лишь башкой помотал.

И под скептическим взглядом Фрола, Мишка наскоро снарядил Колясика: зачем-то собрал ему в непромокаемый рюкзак кучу еды, сунул туда же книжку про приключения четверых друзей с длинными ножиками и, торжественно вручив плазменный степлер, снабдил дыхательным аппаратом и выпнул в кессон.

– Мне кажется, ты его как-то небрежно проинструктировал, – осторожно заметил Фрол.

– Да ерунда, всего делов-то пару рельсов расплавить, – сказал Мишка. – Ты давай дронов своих запускай, будем наблюдать за историческим моментом.

Пока Фрол запустил дронов, Колясик уже выбрался на берег, и они увидели, как он, размахивая плазменным степлером, несётся через посёлок с воплями:

– Масла всем поровну! Масла и сисек!! И пусть никто не лезет без очереди!!!

Фрол хохотал, а Мишка, схватившись за голову, с ужасом наблюдал за действиями своего протеже. Вот Колясик, лупя плазмой куда ни попадя, ворвался в хижину старших медиаторов. Следящий дрон на секунду замешкался снаружи, и когда появилась картинка, покрытые ожогами Пашенька и Джоник уже корчились на полу. Звонкие щелчки плазмы согнали старших медиаторов в угол хижины. Старики, подняв руки, выли в голос, а Колясик всё не унимался, всё долбил из степлера, никуда особо не целясь. Судя по всему, ему просто доставляли наслаждение щелчки выстрелов.

– И как тебе такой прогресс? – спросил Фрол, но Мишка ничего не ответил.

9.

Покачиваясь в гамаке, обожравшийся маслом Колясик с тоской глядел на ведёрную бадью, установленную в центре хижины. В бадью капало. Раньше в этой хижине заседали старшие медиаторы, но теперь им заседать некогда, теперь они все на общих работах. Канифолят как миленькие. Потому что в Легенде о Последнем из Модераторов так и сказано: «Труд физический не постыдней труда эмпатического и полезней для здоровья». Сначала Колясик хотел их припахать выливать воду из бадьи, но вовремя сообразил, что эту обязанность надо сделать почётной. Поэтому сегодня воду на крышу таскала, отличившаяся ночью Манюня.

Последним из Модераторов хорошо, классно устроились: им вода из озера в тазик сама капает. А тут приходится по несколько раз в сутки наполнять бочку на крыше. Ещё и намучились, пока течь нормальную отрегулировали, а то поначалу шибко шустро накапывало, часто бегать приходилось. Но Колясик проявил настойчивость, и теперь всё у них было как у Модераторов – два раза в день и два раза за ночь.

Колясик поморщился и перевёл взгляд на обеденный столик, где сиротливо стояло блюдечко с подкопченными миногами. Миноги унимали изжогу, но вызывали понос. Каждое утро теперь перед Колясиком стояла дилемма: понос или изжога? Изжога или понос? И никто, ни одна живая душа в посёлке, не в состоянии ему посочувствовать. Разве что Манюня.

Робко постучавшись в дверь, вошёл Стасик. И замер на пороге.

– Вот ты зачем стучал? – брюзгливо спросил Колясик.

– Так ты же теперь-то аж старейший медиатор, – прошептал Стасик. – Как без стука-то?

– А чего тогда без разрешения вошёл? А? Если в дверь постучал, так стой и жди. Жди, когда пригласят. Нет, прётесь все. Никакого этикету не понимаете. А план по слухам не выполняем. Распустились. Вот я вас всех.

Колясик сделал вид, что тянется к плазменному степлеру, который висел у него над головой. Стасик присел от страха.

– Так откуда плану взяться, если жратвы теперь у всех одинаково? Чего ты сразу щёлкать то?

Но Колясик щёлкать не стал. Напротив, он застыл в гамаке с вытянутой рукой и, потеряв равновесие, чуть не вывалился на пол.

– Поясни! – потребовал Колясик у Стасика, который всё ещё пребывал в полуприсяде.

– Да чего тут пояснять, – слегка осмелев, заговорил Стасик. – Ясно же. Раньше медиаторы всех впроголодь держали: чуть норму не выполнил – без пайки остался, и к девкам не пустят. А ты вон какой молодец, всем всё поровну сделал. Так какой теперь им смысл упираться? Они теперь бражку по углам глыкают, да девок обжимают. А слово им скажешь, сразу нервничать начинают.

– Нервничать?!

Колясик выпрыгнул из гамака и, заложив руки за спину, начал ходить из угла в угол. Стасик стоял, вытянувшись в струнку и наглухо заблочившись. Вошла Манюня и, томно улыбаясь, вылила воду из бадьи в ведро и снова вышла, потащила воду на крышу. Было слышно, как она шумно наполняет бочку. Колясик подумал, что завтра на воду надо будет Анечку поставить.

– А ну давай всех свободных от дежурства на построение, – приказал Колясик. – Я им понервничаю.

– Не послушают меня, – угрюмо произнёс Стасик. – Дай щёлкалку.

– Я им не послушаю.

– Ну, дай, а?

Колясик лишь пристально взглянул на старого друга.

– Скажи лучше, ты спиной ведь чуешь? – спросил он.

– Ничего я не чую, – испугался Стасик.

– Ты же вон как ловко предсказал, что меня топить будут! Ну попробуй ещё разочек. Очень мне надо знать, что дальше будет.

– Ничего я не предсказывал! – сердито ответил Стасик.