Ожерелье

— Вот они, плоды активной ночной жизни! Конечно, я разбужу вас.

* * *

Сьюзен легла на скамейку и закрыла глаза. Не успела она опомниться, как кто-то легонько потряс ее за плечо.

— Юная леди, — тихо сказал кассир.

Она открыла глаза и села. Небо на улице уже темнело, и через окно виднелся припаркованный автобус «Адирондак Трейлуэйс».

— Вас ожидает колесница, — произнес кассир.

— Спасибо!

Сьюзен потянулась за чемоданом, но он опередил ее:

— Я донесу.

Он выкатил чемодан наружу и положил его в багажное отделение в нижней части автобуса, в то время как Сьюзен поплотнее натянула на себя пальто и шарф, защищаясь от ветра. Она показала свой билет водителю автобуса, пухлому мужчине лет сорока.

— Прощайте, миледи, — сказал кассир, и, несмотря на его резкие черты лица, Сьюзен подумала, каково это — целоваться с мужчиной с такими густыми усами. Затем она удивленно улыбнулась. Давненько не было у нее таких мыслей. Вероятно, на такое настроение повлияло то, что она наконец вырвалась из своего городка и направилась навстречу приключениям. И даже не была уверена в том, каким образом собирается возвращаться назад.

Она села в автобус, в котором уже находилось девять или десять пассажиров. Большинство из них путешествовали в одиночку и, рассредоточившись по салону, занимали сразу по два места. Сьюзен села на свободное сиденье в середине автобуса и тоже устроилась поудобнее. Места для рук и ног было предостаточно. Все не так уж плохо, подумала она, три дня вполне можно выдержать.

Автобус выехал в позднюю ноябрьскую ночь и направился на запад по извилистому двухполосному окружному шоссе. Она посмотрела на холмы, внутри нее начали блуждать разные мысли.

Ей стало интересно, как сейчас выглядит Чудовище. Неужели его волосы поседели, как у нее? Возможно. Ей было интересно, какова была его тюремная жизнь.

Она вспомнила, когда видела его в самый последний раз, двадцать лет назад, после вынесения приговора. В тот момент, когда суд закончился, ему уже не надо было проявлять к ней никакого сочувствия. На его насмешливом лице открыто читался гнев.

Чудовище сидит за столом защиты со своим адвокатом. Его глаза полны чистой, черной ненависти.

— Миссис Лентиго? — зовет ее судья.

Пришло время для дачи заявления о воздействии на жертву[5]. Дэнни сжимает ее руку. Она идет к центру зала суда с дрожащими коленями, каждый шаг кажется вечностью. На ней розово-фиолетовый шерстяной свитер, потому что это были любимые цвета Эми.

Она опускает взгляд на лист бумаги в своей руке, вся ее речь напечатана на машинке. Но потом ее глаза затуманиваются, и она не может прочесть ни слова.

Она смотрит наверх и видит враждебный взгляд Чудовища. Внезапно ее взгляд проясняется. Она успокаивается, гнев побеждает нервное состояние. Ей не нужна эта бумажка. Она репетировала эту речь в уме с того самого момента, как поймали Чудовище. Она начинает говорить. Ее голос звучит сильно и твердо.

— Ты даже не человек, — произносит она. — Ты изнасиловал мою семилетнюю дочь, пока она лежала там, истекая кровью.

Чудовище перебивает ее:

— Ты, гребаная идиотка…

Судья стучит молотком:

— Замолчите, или я заткну вам рот тряпкой.

Сьюзен с яростью выплевывает слова:

— Ты схватил ее за крошечную шею своими большими руками и задушил.

Чудовище снова перебивает ее:

— Все было не так!