Ожерелье

Судья собирается стукнуть молотком еще сильнее, но Сьюзен не нужна его защита. Она придвигается ближе к Чудовищу, ее взгляд, полный мертвой, холодной ненависти, которая в тысячи раз сильнее его, ненависти, будто вызванной всеми демонами ада, заставляет его резко замолчать. Она шипит ему в лицо:

— Надеюсь, в тюрьме тебя изнасилуют.

Затем она поворачивается к судье:

— Но тюремного срока для этого человека недостаточно. Я требую, чтобы его приговорили к смертной казни!

Затем она снова оборачивается к Чудовищу:

— И я молюсь, чтобы твоя казнь была медленной и принесла тебе много боли.

Чудовище сердито смотрит на нее в ответ, но не может собраться с духом, чтобы что-то сказать.

Она возвращается на свое место, и Дэнни обнимает ее за плечи.

Она не хочет плакать, но ничего не может с собой поделать.

Дэнни прижимает ее к себе.

Теперь, спустя двадцать лет, Сьюзен спрашивала себя, изнасиловали ли в тюрьме Чудовище и хотела ли она этого на самом деле. Она решила, что если быть честной перед собой, то ответ, скорее всего, будет утвердительным.

Автобус замедлил ход, и Сьюзен наблюдала, как двухполосное шоссе превращается в главную улицу маленького городка. Заскрипели тормоза, и автобус остановился перед заведением под названием «Закусочная Канаджохари».

Изображение борзой на крыше указывало, что небольшой домик служил одновременно и закусочной, и автобусной станцией.

— Канаджохари. Канаджохари, Нью-Йорк, — прокричал водитель. Он встал и повернулся лицом к пассажирам. — Ладно, народ, у меня небольшой перерыв. Не стесняйтесь, выходите из автобуса, освежитесь и возвращайтесь через пятнадцать минут. Если вы проголодались, могу порекомендовать фирменный яблочный пирог от Сильвии. Домашний и вкусный.

Сьюзен встала, потянулась и последовала за ним из автобуса. Впрочем, как и большинство пассажиров, по крайней мере те, кто не спал.

Внутри закусочной с веселыми официантками и удобными, на первый взгляд, столиками Сьюзен почувствовала запах свежеиспеченного яблочного пирога и свежесваренного кофе. Она подумала, что это было самое удивительное сочетание запахов, с которым она когда-либо сталкивалась в своей жизни. Она посетила дамскую комнату — как успела заметить Сьюзен, она была только что после уборки, — а затем встала в очередь у стойки с тремя своими попутчиками. Пирог под стеклянной крышкой был с золотистой корочкой и блестящей яблочной начинкой.

Это была одна из немногих закусочных, в которых она когда-либо бывала и которая показалась ей такой же хорошей, как у Молли. Может быть, даже лучше!

Когда подошла ее очередь, она улыбнулась женщине средних лет в бейсболке «Канарейки Канаджохари». Предположительно, это была Сильвия, которая принимала заказ.

— Этот яблочный пирог выглядит совершенно потрясающе.

Женщина улыбнулась:

— Только что из духовки, милая.

— Я бы с удовольствием съела кусочек и выпила чашечку кофе.

— С вас два пятьдесят, — сказала женщина, доставая пирог.

Сьюзен полезла в карман пальто за пачкой купюр по одному доллару. Она потратила почти все однодолларовые банкноты на автобусной станции в Гловерсвилле и решила, что заплатит пятеркой…

Какого хрена? Карман пальто был пуст!

Она порылась глубже. Пусто.

Она сунула руку во второй внутренний карман с другой стороны пальто. Пусто.

Она что, сходит с ума? Она снова проверила оба внутренних кармана. Затем полезла в наружные.

Пусто.

— Дорогуша? — спросила женщина за прилавком, протягивая кусок пирога на бумажной тарелке. — Все в порядке?

Сьюзен стояла с открытым ртом. Когда она садилась в автобус, деньги были с ней, верно? Она была уверена, что так оно и было.

— Извините, — сказала она и выбежала на улицу.

Водитель как раз возвращался с перерыва и стоял у открытой двери автобуса, собираясь войти. Она перехватила его, запыхавшись:

— Кто-то украл мои деньги.

Водитель притормозил:

— Что, простите?

— У меня в кармане пальто было четыреста семьдесят долларов. Их украл один из ваших пассажиров.

Она говорила громко и чувствовала, что пассажиры в автобусе могут ее слышать. Она увидела двух подростков впереди, мальчика и девочку, хмуро смотревших на нее.

Ну и черт с ними. Они могут быть теми, кто это сделал!