Ожерелье княжны Гальшки

— В наших же интересах, чтобы все получилось, — продолжал Тихон Петрович. — Спугнуть волка несложно, не для этого мы сюда ехали.

— Разве мы возражаем? — Вася усердно начал помогать Диме, который из саней нес охапку соломы.

— Сюда, — показал Тихон Петрович.

Поскольку жерди положили близко одна от одной, солома легла на них ровным слоем, а утка оказалась внизу. Вскоре яма, выкопанная в снегу, полностью спряталась под соломой. Можно было подумать, что кто-то просто растряс ее ровным слоем на снегу.

— А теперь прячемся! — приказал Тихон Петрович.

Коней с санями отвели в сторону и поставили среди густых деревьев, но так, чтобы видна была яма. Вокруг разместились сами, подозвав собак, пытались их успокоить. Но они чувствовали близкое присутствие волков, не слушались, заливались дружным лаем.

Утка же, оказавшаяся под соломой, так сильно крякала, что от этого становилась не по себе. Не только чувство самосохранения заставляло ее подавать голос. Бедной птице было неудобно из-за того, что ее привязали.

— Погибнет, — пожалел утку Вася.

Дима не разделил его печали:

— Лучше, если ты погибнешь?

— Все-таки жалко.

— Если ее тебе так жалко, дома посидел бы.

— Зачем ты так? — обиделся Вася.

На это Дима ничего не ответил. Ему показалось, что на лесной опушке появился волк. Думал, что ошибся, но Тихон Петрович подтвердил, что это так:

— Тише, один уже показался.

Волк огляделся по сторонам, поднял голову и протяжно завыл. От этого по коже пробежали мурашки.

— Ого! — промолвил Тихон Петрович. — Нужно ожидать целую стаю.

— Почему вы так решили?

— Да волчица это. Она всегда первая идет. А за ней — остальные.

— Их много будет? — встревожился Дима.

— Лучше, если поменьше, — неопределенно ответил Тихон Петрович.

Дима в его голосе уловил тревожные нотки. Только Вася ничего не понял:

— Мы их столько уложим!

— Помолчи, — лицо Тихона Петровича стало сосредоточенным.

Ничего не поняв, Вася замолчал, потом увидел, что и Дима сам не свой.

Утка кричала так неистово, словно через минуту ей должны отсечь голову. Волчица услышала этот крик. Перестав выть, она опустила голову, повела ее в ту сторону, откуда слышалось кряканье.

В это время на опушку вышло еще несколько волков. Они стали рядом с ней, ожидая, что делать дальше. Теперь все зависело от того, как она себя поведет.

Волчица застыла как вкопанная. Волки посматривали на нее, не осмеливаясь сделать ни шагу, хоть по тому, как они неспокойно вели себя, было заметно, что голод постоянно напоминает о себе. Они готовы были сорваться с места, ведь их ожидает добыча.

Наконец волчица медленно пошла в сторону ямы. Следом двинулись волки. Утка уже не просто крякала, а надрывалась. Казалось, еще мгновение — и ослабленная птица не выдержит напряжения и замолкнет навсегда.

Дима с Васей то смотрели в сторону волков, то поглядывали на Тихона Петровича, но он ничем не выдавал своего волнения, словно ко всему, что происходило, был равнодушен. Только когда волки оказались в нескольких метрах от ямы, промолвил:

— Сейчас, пожалуй, самый молодой броситься вперед.

— А волчица? — едва не в один голос спросили Дима с Васей.

— Волчица осторожная… — объяснил Тихон Петрович. — Первой никогда не станет рисковать. Смотрите!

Один волк вышел вперед, немного присел на задние лапы. После чего совершил такой стремительный прыжок, что одним махом преодолел половину расстояния до ямы. Потом прыгнул еще раз. У самого края остановился, раздумывая, как быть дальше. Кряканье утки подсказывало, что добыча рядом. И он решительно двинулся вперед. Мгновение — и с воем провалился вниз.

Еще несколько волков, не заметив этого, последовав за ним, также провалились.

По-прежнему неистово крякала утка, выли, оказавшись в западне, волки, которым так и не удалось полакомиться добычей, потому что они пролетели между жердями, к одной из которых в качестве приманки и была привязана птица. Оставшиеся на опушке хищники поглядывали на волчицу, ожидая, как действовать дальше.

Волчица, еще немного постояв на месте, протяжно завыла и повернула в сторону леса. Следом за ней последовали и волки. Когда они скрылись в чаще, Тихон Петрович приказал:

— Спускайте собак!

Собаки, которых до этого с трудом удерживали, почувствовав свободу, стремительно бросились к яме.

— А если они провалятся прямо к волкам?! — встревожился Дима.

Тихон Петрович его тревогу не разделил:

— Исключено. Они на солому не бросятся, потому что чуют опасность. А нам надо поспешить.

С багром в руках он бросился к яме:

— За мной!

Первым начал растаскивать солому, подбадривая остальных:

— Не бойтесь, волки не выскочат!

От воя хищников всем стало не по себе. Дима с Васей, хоть и помогали остальным разгребать солому, боялись смотреть вниз. Наконец яма была полностью раскрыта. Жерди, в том числе и та, к которой привязали утку, убрали.

На дне ямы сбились в кучу четверо волков. Они уже не выли, а только, наполненные яростью, с ненавистью смотрели на людей. Собаки же, находясь у самого края, захлебываясь лаем. Казалось, они все же осмелятся броситься туда.

Тихон Петрович на всякий случай отогнал их: