Ожерелье княжны Гальшки

Беату закрыли в комнате и выставили охрану, а застолье продолжалось… «Еще немного нужно обождать, — подумал князь, — и можно посылать Николая Петровича с условным знаком. — Вася уже давно вернулся и все передал Дмитрию».

Верный оруженосец на самом деле уже был на месте. Однако он так и не удосужился признаться Сангушко, что задержался в замке дольше, чем требовалось. Случайно повстречал в парке Марысю с отцом Антонио. Взыграло чувство ревности и он, опешив от неожиданности, не знал, как поступить.

Положение спасла горничная. Как ни в чем не бывало, она представила Васю:

— Святой отец, это мой друг.

Отец Антонио понял, что лучше отойти:

— Тогда не буду вам мешать.

Едва он скрылся в кустах, как Вася начал допытываться:

— Что ты делаешь в такой поздний час с ним?

— Может, приревновал?

Вася не знал, что и ответить. Понимал, что, упрекая Марысю за встречу со священником, будет выглядеть смешно, но и успокоиться сразу не мог. Марыся догадывалась, что он в такой поздний час в парке, притом один, появился неслучайно. Решила узнать, в чем дело. Но не стала его в чем-то упрекать, а просто обняла:

— Как я заждалась тебя!

Верный оруженосец сразу сник. На ее объятия ответил жаркими поцелуями.

— Все спешишь, — горничная прижалась к нему, осознав, что на самом деле скучала.

— Спешу…

Она резко отстранила Васю от себя:

— А я думала, что хочешь побыть со мной.

— Не могу.

— Почему?

Вася выложил все.

— Похищение? Как интересно? — Марыся задумалась. — А ты мог бы меня похитить?

— Тебя?

— Я же нравлюсь тебе не меньше, чем Гальшка Сангушко.

— Ты хочешь похищения?

— Я мечтаю о нем!

— Неужели? — не верилось ему.

— А какая девушка откажется от такой романтической любви?! — Марыся посмотрела на него так, что никакого сомнения не оставалось, что готова ко всему.

— Тогда пошли со мной, — предложил Вася.

— О нет, — Марыся сделала вид, что обиделась. — Я хочу, чтобы все произошло по-настоящему.

— Как у Гальшки?

— Да.

— Тогда жди меня, — пообещал он. — Будем похищать Гальш-ку, обязательно вспомню о тебе. Марыся глазами, полными восхищения, посмотрела на него:

— Не врешь?

— Как можно так думать? Да я…

— Не опоздай только, — напомнила она, пожелав успеха, а сама поспешила к отцу Антонио.

Тот выслушал ее внимательно и от радости потер руки.

— Обрадуется Беата, когда сообщу ей об этом. И меры примет. Так что Сангушко попадет в ее сети. А ты, — обратился он к Марысе, — постарайся, может, удастся еще что-нибудь важное выведать. Только осторожно.

— Не надо меня учить, святой отец.

— Даже так?

— Опять обиделся? — Марыся поцеловала его точно так же, как недавно целовала оруженосца. — У нас же общее дело?

— Общее, — и предупредил: — Только не попадайся на глаза Острожскому. Он, насколько знаю, не слишком тебя жалует.

— А мне на это наплевать. Моя госпожа — княгиня.

— Тебе виднее, — уклончиво ответил Чеккино.

Когда Беата была изолирована, Константин Константинович понял, что настало время подавать условный сигнал. Подозвал к себе старого охранника:

— Твой черед настал, Николай Петрович.

— Всегда к твоим услугам, князь.

— Поспеши к ограде.

— Одна нога здесь, другая — там.

— Обожди, — вдруг остановил его Острожский.

— В чем дело? — не понял охранник.

— А ты хотя не перепутаешь?

— Что?

— Сигнал должен быть похож на крик совы.

— Знаю.

— А ведь он во многом похож на крик филина.

— И ты меня, старого охотника, собрался учить?

— Не обижайся. Это я на всякий случай.

Сангушко со своими людьми заждался условного знака. В напряжении находились не только люди, но и кони, которые были встревожены. Поворачивали головы, стригли ушами, некоторые пытались ржать, их старались успокоить, боялись, что среди охраны замка окажутся те, кто не знает о планах Острожского и поднимет тревогу.

К счастью, все обошлось. Прошло еще немного времени, когда со стороны замка послышался какой-то звук.

— Князь, — напомнил Вася, — условный знак.

Дмитрий внимательно прислушался. Чувствовалось, что почти бесшумно пролетела какая-то птица. Раздалось глухое, но вместе с тем звучное: «У-уху».

— Сова кричит, — уточнил Вася, видя, что Сангушко никак не реагирует на его напоминание.

— Не сова это, — спокойно ответил князь.

— Тогда кто? — удивился Вася.

— Филин.

— Ничего не понимаю, — удивился верный оруженосец. — Опоздаем.

— Не опоздаем, — чувство уверенности по-прежнему не оставляло Дмитрия. — Дождемся условного знака.

Вася не знал, что и ответить, а потому согласился, что князю виднее. И они опять застыли в ожидании.

Минуты тянулись мучительно долго. Создавалось впечатление, что в замке о них забыли. Или, а это страшнее, задуманное по каким-то причинам не удается осуществить. Князь нервничал не меньше, чем оруженосец. Однако вслух своего неудовлетворения не высказывал. И вот из-за ограды послышалось хлопанье крыльев.

— Кажется, сейчас подаст свой голос сова, — произнес Сангушко.

— А при чем здесь хлопот крыльев?

— Помолчи, — попросил князь.

Оба затаили дыхание. Еще мгновение — и послышалось глухое «Ху-ху-у», а следом за ним раздалось жалостное «У-у-у». Для Сангушко сомнений не осталось, что это условный знак.

— По коням! — скомандовал он.