Ожерелье княжны Гальшки

Прав отец Антонио. Острожскому, скорее всего, удастся избежать наказания, а вот Сангушко — вряд ли. И хотя крестный попытается сделать все возможное, чтобы оградить своего любимца от преследования, последнее слово останется за королем, а Сигизмунда она постарается убедить, что преступнику не место на свободе.

Остановились перед въездными воротами. Охрана начала выяснять, кто едет и для чего. Процедура эта, как показалось Острожской, затянулась, поэтому попыталась выказать недовольство:

— Вам не понятно, что я сестра короля?!

Основания для недовольства были веские. Уже начало смеркаться, а она даже не успела расположиться. Но на офицера, который перед этим проявлял учтивость, заверения не подействовали, даже вызвали недовольство:

— Поймите, пани, я на службе!

— Но нельзя ли быстрее? Зачем формальности.

— Для вас — формальности, а для нас — ежедневная работа, — он едва сдерживал себя. — Войдите в наше положение.

Но Беату уже было не остановить:

— Обо все сообщу королю. Вы многое себе позволяете!

— Мы действуем по инструкции, — офицер дал понять, что на ее месте лучше спокойно подождать.

Поняв бесполезность пререканий, княгиня на некоторое время притихла, но когда ворота начали открываться, снова перешла к угрозам:

— Король так это не оставит!

Однако офицер не отреагировал, и ей пришлось замолчать. Да и не до него вскоре стало. Оказавшись на территории Вавеля, заметила, что третий этаж ренессансного замка, основанного при ее отце, ярко освещен. Она хорошо помнила, что тысячи свечей массивных бронзовых люстр, бра и подсвечников обычно зажигались, когда здесь принимали послов или устраивали праздничные балы.

Во дворе, несмотря на то, что было холодно, прогуливалось немало веселых компаний, а когда принимают зарубежных гостей, все ведут себя более сдержанно. Подтверждалась правдивость слухов, что Сигизмунд, хотя и очень переживал, похоронив жену, через некоторое время начал уделять внимание женщинам легкого поведения.

Совсем не по себе стало Беате, когда подвыпивший франт поспешил ей навстречу и, как доброй знакомой, предложил:

— Я к вашим услугам, пани!

Она з презрением посмотрела на него:

— Нужны мне твои услуги!

По ее реакции мужчина сразу понял, что лучше отойти. Настроение княгини было испорчено. Еще этого не хватало. Ведь хотелось поговорить с братом по душам, посидев наедине, как в юности. Поделиться тем, что тревожит каждого. А потом можно рассказать и о похищении дочери, попросить помощи. Но чтобы от этого была польза, нужна спокойная, непринужденная обстановка. А если все пьяны, на какую серьезность разговора можно рассчитывать?

Однако иного выхода, как все же поспешить к Сигизмунду, у нее не было. На удивление, ее больше никто не останавливал. Не только желающие познакомиться оставили в покое. Безразлично отнеслась к ее появлению и охрана при входе на третий этаж, где находились многочисленные покои, которые использовали для отдыха. Их еще, как помнила, называли верхними залами.

Вошла неприметно, когда веселье было в самом разгаре. Разделась, отдав верхнюю одежду, одному из слуг, которых здесь были десятки.

С дороги хотелось отдохнуть, выпить сока или легкого вина. Осмотрелась по сторонам. Не успела принять решения, когда слуга, один из тех, кто следил за тем, чтобы гости не скучали, оказался перед ней. Низко поклонился, не стал ничего спрашивать, а только стоял и ожидал, когда скажут о цели прибытия.

Не желая называть себя, Беата сообщила, что приехала для встречи с королем.

— В таком случае вам в этот зал, — указал слуга.

Поблагодарив его, направилась туда, где было особенно оживленно. Но сразу в зал не вошла, а остановилась, словно завороженная. Как и при подъезде к замку, ее душу наполнили радостные и вместе с тем несколько горестные воспоминания.

Все было точно так, как в юные годы. В отдельные комнаты вели каменные порталы с удивительной резьбой. Стены были украшены чарующими росписями. Особенно они привлекали там, где вместо росписей размещалась кожа с золотым тисненым рисунком. А еще на стенах была уникальная коллекция фламандских гобеленов.

Они назывались аррасами, поскольку происходили из французского городка Аррас, где были вытканы. Ими заинтересовался Сигизмунд Старый, и несколько лучших из них привезли в замок. Беата отметила, что их стало больше. Это постарался ее брат, который также оказался коллекционером.

Острожская, видимо, еще долго стояла бы, не переставая удивляться этой красоте, если бы не заметила, что уже начала обращать на себя внимание. В ее сторону бросали взгляды не только мужчины, но и женщины. Их как раз меньше всего хотелось видеть. Во многом оставалась пуританкой. Ее раздражала чрезмерная раскованность в поведении, а именно такие дамы, как успела заметить, присутствовали в зале. Особенно много их было в центре, где, была убеждена, и должен находиться Сигизмунд.