Ожидание

Она написала в ответ: «Поздравляю!!! Не могу дождаться встречи с ней».

«Ты приезжаешь на Рождество, все в силе?» – спросил брат.

«Да! Не могу дождаться встречи!» – соврала она.

На следующее утро Ханна написала на работу, что болеет, что-то вирусное, что ей нужно отдохнуть. Она просидела дома неделю. Она включала радио, но не слушала его. Она медленно бродила по комнатам, где еще была видна прежняя жизнь, – те же комнаты, та же мебель, те же книги на тех же полках, но все совершенно чужое. Вот ее пункт назначения, но она чувствовала себя так, словно попала в совершенно неизвестное место. Она сознавала, что ей больно, но больно было так, что это было уже больше нее. Утешения не было и снаружи – в небе, траве, животных и деревьях. Она не как они. Она не может размножаться – она одиночка, она вне природы и знает, что для нее лучше быть здесь, в одиночестве.

Иногда в парке внизу гуляли дети. Из окна они казались ей маленькими сгустками энергии, радостными и непосредственными. Они катались на скутерах по дорожкам. Они шли за родителями, останавливались, подбирали камни и рассматривали их. Она смотрела, как они разглядывают камни, как родители спешат к ним, хватают за руки и поднимают их с земли.

Если бы у нее был ребенок, думала она, она бы села рядом с ним и тоже смотрела бы на камни.

* * *

Вовне ее жизнь продолжалась, на горизонте маячило Рождество во всей своей безвкусной неизбежности… Ханна уже пообещала, что поедет на север Англии к Джиму и Хейли, но теперь ей хотелось отказаться. Увы, она дала слово, и теперь надо покупать подарки – родителям, Джиму и Хейли, Рози. После работы она пошла в сторону Ковент-Гардена, лавируя между туристами и уличными певцами, но вместо того, чтобы купить подарки, долго бродила по магазинам одежды, примеряя вещи, которые обычно никогда не надела бы: платье до щиколоток, покрытое узором из ползучих лиан, серьги до плеч, кроваво-красные сапоги на высоком каблуке. Собственное отражение ее удивило – челка почти закрывала глаза, она не стриглась уже несколько месяцев. Возможно, думала она, она отпустит длинные волосы. Возможно, побреется налысо.

Однажды днем ее внимание привлек ребенок в коляске – маленькая девочка. Она улыбалась, хихикала и хлопала в ладоши, щеки раскраснелись на морозе. Коляска остановилась, и Ханна подняла глаза. Женщина, толкавшая коляску, смотрела на нее, склонив голову набок.

– Прошу прощения, – проговорила Ханна.

– За что? – спросила женщина. Что-то тревожащее было у нее во взгляде, она смотрела пристально, по-вороньи.

Ханна засунула руки в карманы.

– Я просто… – начала было Ханна. Девочка что-то бормотала себе под нос, поглощенная своим отражением в витрине магазина – ее шеки были прямо как у детей из книжек.

– Вам нужно лечение? – спросила женщина.

– Что, простите? – Ханна снова перевела на нее взгляд.

– Вам нужно лечиться? – повторила она. – Может быть, я смогу помочь?

Женщина достала из коляски из небольшой стопки бумаг отпечатанный листок.

– Вот, – сказала она, протягивая листок. – Возьмите.

Ее тон был на удивление резок.

Невольно повинуясь, Ханна взяла листок, сложила его пополам и спрятала.

Женщина кивнула, а затем, как будто отпуская Ханну, посмотрела вперед и, как ни в чем не бывало, пошла дальше.

У входа в метро Ханна почувствовала, что у нее перехватывает дыхание, как будто она бежала. Она достала листок из кармана и увидела обыкновенный флаер, отпечатанный дома на компьютере. Он рекламировал «целебную силу Линдси Маккормак». Там же была бледная фотография лица Линдси, отпечатанная крупным планом, и адрес где-то на окраинах западного Лондона. Ханна положила флаер на дно сумки. Но позже, однако, снова достала его и рассмотрела при свете лампы в комнате – какие-то размытые изображения женских форм и деревьев, текст мелкими цветными буквами, которые трудно прочитать. Отзыв мужчины, который страдал от хронических болей и теперь чувствовал себя намного лучше. Словом, все это было сделано плохо и ни в малейшей степени не убедительно.

И все же.

Она взяла телефон и позвонила по номеру на листовке. Ответили быстро.

– Алло?

– Здравствуйте. Я видела вас сегодня… на Ковент-Гардене. Вы дали мне флаер.

– Да? – голос женщины звучал тревожно, на заднем плане слышался плач ребенка. – Да, я помню.

– Я хотела спросить, есть ли у вас место?

– Место?

– Я имею в виду, можете ли вы меня посмотреть.

– А, – произнесла женщина. – Как насчет завтрашнего утра?

На работе она сказала, что у нее прием у стоматолога – срочный случай – и сразу после обеда поехала на метро на запад, на самый конец ветки.