Ожидание

– Я кое с кем встречаюсь, – тихо сказала Лисса, собирая ложкой остатки супа.

– О…

– Да, – добавила она. – Он очень милый.

– Дорогая, но это же замечательно! – воскликнула Сара, откладывая ложку и наклоняясь вперед. – Кто он?

– Он… мой друг.

– Кто-нибудь, кого я знаю?

– Я так не думаю.

Лисса уже пожалела, что заговорила об этом. Она почти физически чувствовала, что встает на скользкий путь. Она же не хотела этого говорить – вот же дура.

– Это тот, с кем я познакомилась… в интернете. То есть я его знала и раньше, когда жила в Манчестере. Так вот, я нашла его в интернете, и мы снова… общаемся.

– Ну теперь там все встречаются, не так ли? В интернете, – сказала Сара, махнув рукой. С такой же интонацией она могла бы сказать «в деревне у колодца». – Было бы странно, если бы ты там никого не встретила. Итак…

Выражение лица Сары теперь напоминало голодного ястреба.

– Ты можешь мне что-нибудь о нем рассказать? У него есть работа? Имя?

– Его зовут… Дэниел.

– И чем же он занимается?

– Он преподает.

Сара непроизвольно хлопнула в ладоши.

– Ну что ж, ты должна меня с ним познакомить, – сказала она, протягивая руку. – Приводи его скорее на ужин.

– Хорошо, – ответила Лисса, когда ее мать встала и принялась убирать тарелки.

На улице уже стемнело. Сара возвратилась со сливовым пудингом и зажгла на столе свечи. Они отражались в темной зеркальной поверхности окна, и Лисса, сидя рядом с ними, сияла в их свете.

Нэйтан пришел к ней домой сразу после Рождества, двадцать шестого декабря. В комнате было солнечно и холодно. Они быстро разделись, и она, не говоря ни слова, навалилась на него сверху, подавляя все его попытки двигаться самому. Наблюдая за ним, она двигалась очень медленно, а когда кончила, не удержалась от крика. Подождав, пока кончит он, она наклонилась к его губам и приникла к ним, чувствуя, как он дрожит и замирает.

– Мелисса, – сказал он, проводя рукой по изгибу ее бедра, – из рода пчел [18]. Хранителей меда.

Она наклонилась и поцеловала его, чувствуя, что он прав, сравнивая ее с пчелой, дающей сладкий мед.

Когда наступил вечер, она поняла, что прилично проголодалась. Нэйтан остался в квартире, а она пошла в турецкий магазин, где купила лапшу, овощи и пиво.

Она готовила для себя и него, чувствуя, как изголодалась не только по еде, но и по сексу, да и вообще по жизни. И этот голод был сладострастно прекрасен. Они ели лапшу и пили холодное пиво, и она смотрела, как он ел то, что она приготовила для него. Она потянулась к его запястью и поцеловала.

– Ты счастлива? – спросил он ее.

– Ты имеешь в виду, сейчас? Или вообще?

– И сейчас, и вообще.

– Сейчас да.

– А вообще?

Она пожала плечами.

– А разве кто-нибудь вообще счастлив? Ты, например?

Он внимательно посмотрел на нее.

– Почему у тебя нет любовника? – спросил он.

– Есть. Почему нет? – ответила она, наблюдая за его замешательством.

– Я имею в виду… ты понимаешь, что я имею в виду.

– Понятия не имею.

Она отодвинула тарелку. Снаружи уже было темно.

– Найти хорошего человека труднее, чем кажется. Большинство разочаровывают, – ответила она.

– Это печально.

– Это правда.

– Я всегда ненавидел Деклана.

– Да, – вздохнула Лисса. – Ты был прав, он настоящий ублюдок.

– Принципиально не смотрю его фильмы.

Лисса рассмеялась.

– Я верный, – сказал Нэйтан.

Что-то в его интонации заставило желудок Лиссы сжаться.

– Спасибо, – произнесла она, хотя и знала, что это не так. Потому что, если бы это было так, его бы здесь вообще не было.

– Ты никогда не хотела детей? – спросил он тихо.

Лисса задумчиво посмотрела в потолок.

– Не с ним.

Она встретилась с ним взглядом и почувствовала, как заполняется комната, не оставляя места ни для чего другого, кроме них. Если бы они сейчас вернулись в постель и не предохранялись бы, то она бы забеременела – так появляются дети, от переполняющего желания.

– Ты можешь остаться на ночь, – сказала она, когда с едой было покончено. – Никто не узнает.

Она видела на его лице явственные следы внутренней борьбы.

– Но это еще хуже, – сказал он.

– Что ты имеешь в виду?

– Хуже для чувств Ханны то, что я остаюсь у тебя на ночь.

– Неужели? – спросила Лисса. – Хуже чем то, что мы занимаемся сексом?

Нэйтан вздрогнул.

– Ханна не знает, – тихо проговорила Лисса. – Она не должна узнать.

Он посмотрел на свои руки, потом снова на нее.

– Конечно, – сказал он, наклоняясь к ней и неуклюже целуя ее в уголок рта. – Я был бы только рад.

На улице было холодно, а внутри комната светилась золотом свечей. Время словно остановилось. Она могла бы жить в этом моменте, подумалось ей, вечно, могла бы любить этого мужчину.

Ханна

Ханна была рада возвращению домой, в свою квартиру, рада этим праздничным тихим дням между Рождеством и Новым годом.

Маятник в часах остановился. Остановилось само время. Ханна чувствовала странные приступы беспокойства. В ней что-то поднималось, какой-то непонятный зуд, какая-то потребность.