Ожидание

Дея присела на корточки и стала тыкать палкой в огонь, переворачивать большие бревна и сгребать горящие угли.

– Я ценю поэтичность этого жеста, – тихо сказала она, – но думаю, что тебе, возможно, придется придумать более сильный аргумент, чтобы выиграть этот спор.

Она встала, обтерла руки об комбинезон, подошла к Кейт и присела рядом:

– Я хотела сказать тебе, что у меня есть работа, там в университете. Вакансия временная, подмена сотрудника в декретном отпуске, но я подумала о тебе.

– Что за работа?

– Агитационно-просветительская деятельность по всему Кенту. Ходить по школам, помогать старшеклассникам, которые хотят стать абитуриентами и студентами. Совсем недалеко от тебя один из самых бедных районов Англии – Шеппи, Медуэй. Я уверена, что это занятие тебе подойдет. Оно может оказаться творческим делом, если ты немного подумаешь об этом.

– Значит, бедные дети все же могут поступить в университет, а потом останутся в многотысячных долгах, когда окончат учебу?

– А что бы ты предпочла? Чтобы они вообще не учились?

Кейт промолчала.

– В любом случае, в этом году собеседования начнутся раньше обычного, они хотят, чтобы новый сотрудник приступил к работе уже весной.

Кейт отвернулась к огню.

– Ты кто? Мой карьерный консультант?

– Нет, – ответила она, подбрасывая ветку в огонь, – просто друг.

Ханна

По дороге к Джиму и Хейли Ханна сидела в машине на заднем сиденье позади матери. Прислонившись головой к окну, она наблюдала, как окраины города уступают место деревням, а затем вересковым пустошам и сухим каменным стенам, покрытым снежной пылью. Время от времени отец тормозил, чтобы не сбить оказавшуюся на дороге куропатку или овцу.

Он что-то напевал, беззвучно шевеля губами и отбивая ритм по рулю в такт музыке. Глядя на это, мама хихикала и покачивала головой. Они были в радостном предвкушении встречи с сыном, невесткой, внучкой.

Сколько Ханна себя помнила, она всегда сидела с этой, левой, стороны, а по семейным праздникам справа от нее сидел брат Джим. Сейчас, как и всегда, она точно так же видела профиль отца. Они с братом часто ссорились. Едва ли она забудет, как по дороге во Францию отец окончательно вышел из себя и остановил машину, приказав ей с братом выйти на обочину. Он отъехал, оставив их, и они молчали в ужасе целых пять минут, пока он не вернулся. Теперь ее младший брат сам стал отцом. Скоро он сам будет ездить на собственной машине на семейные праздники.

Они подъехали к стоящему на краю деревни каменному коттеджу с удивительно толстыми стенами и маленькими окнами. Когда они вылезли из машины, на дорожке появился Джим, встречая их. Он оказался крупнее, чем помнила Ханна, прибавил в весе, но ему это определенно шло. Каким-то образом ему удавалось быть везде одновременно – открывать дверь для мамы, вести разговор с отцом о рождественских пробках и обнимать Ханну.

– Как поживаешь, сестренка?

Ох уж эти его звонкие гласные [16]! Она всегда забывала, как далеко на север он забрался. Она хотела бы укрыться здесь, в его объятиях, и слушать, слушать эти его гласные.

– Хорошо, – ответила она ему в плечо. – Я в порядке.

Джим повел их в дом, а потом занес в узкий холл их багаж. В углу комнаты еще стояла рождественская елка.

– Все спальни наверху. Ваша с мамой, – первая направо, – сказал он отцу. – А твоя, Ханна, в конце коридора. Но пока там наверху Хейли дремлет с ребенком.

Вдруг он хлопнул в ладоши.

– Кто будет коктейли, пока наверху спят?

Джим угостил всех. Джин с тоником для мамы, бокал вина для Ханны и эль для папы. Ханна видела, как он горд, что стал домохозяином и отцом семейства.

Позже, когда закончили осмотр дома, они сидели в гостиной, где в маленьких чашках на столах их ждали арахис и крекеры, а над камином висели фотографии со свадьбы Джима и Хейли. Ханна и ее родители сидели на краешке дивана. Притихшие, они ждали, когда на сцену выйдет главный актер. Раздался скрип лестницы, и вот появилась Хейли. Она на мгновение остановилась в дверном проеме – пухлая от сна, с кремовыми румянами на щеках и с крошечным человечком в руках. На мгновение все застыли на месте, настолько совершенной была картина. Почти Мадонна с младенцем.

– О, – первой нарушила молчание мать Ханны, поднимаясь с дивана. Ханна наблюдала за матерью, когда та взяла ребенка из рук Хейли и ее лицо преобразилось.

– Рози, – проговорила она, – моя милая маленькая Рози!

Ханна встала, протиснулась через тесный круг и вдруг явственно увидела черты Джима на крошечном личике, выглядывавшем из-под нескольких слоев одеяла.

– О… – Ханна коснулась пальцем щеки ребенка. – Она такая милая, Джим. Она очень похожа на тебя.

Вскоре ребенок проснулся, расплакался, и Джим встал с дивана.

– Посиди здесь, милая, – сказал он Хейли. – Я сам покормлю.

Он пришел из кухни с бутылочкой для своей крошечной дочери. Ханна, затаив дыхание, наблюдала, как он взял ее, с какой заботой держал, пока Рози управлялась с крошечной соской. А все вокруг молчали, смотря на девочку и прислушиваясь к исходящим от нее звукам.

– Я в свое время никогда так не делал, – признался отец Ханны.