Ожидание

— Прости меня за всё! — медленно произнесла она, на каждом слове делая вздох, словно пытаясь проглотить комок, застрявший в горле.

— Прости, что вчера не пришла вечером, прости за то, что я уезжаю, прости…

— За что ещё простить тебя? — усмехнулся невесело мужчина.

— Прости, что скрыла от тебя твою дочь! Но теперь ты видел её, знаешь, что она выросла, пойдёт в школу. Что мы воспитываем её, как положено, хотя характер у неё…

— Господи, что ты болтаешь Ника? Что ты несёшь?

Ника остановилась, опять судорожно сглотнула слюну, и продолжила:

— Прости меня Володя, но я почему-то уже пожалела, что дала дочери твою фамилию, и что ты узнал о ней.

— Даже если бы ты дала свою, я бы всё равно рано или поздно узнал когда-нибудь свою дочь…

— Но в четыре года ты не сделал этого! Хотя… тогда тебе было не до неё, или всё равно!

Мужчина молчал, глядя в сторону бегающих по площади двух детишек, девочки и маль-чика, которые сейчас, упав на деревянную скамейку, весело смеялись чему-то.

Вздохнув, мужчина произнёс:

— Я не понимаю, что происходит с нами. Почему я всё время опаздываю. Я всё время пы-таюсь поймать тебя, и всё напрасно…

— Видно судьба наша такая! — усмехнулась женщина, и открыла дверцу машины.

— Пойдём, поезд прибывает!

Дети с визгом в летели в тамбур и помчались к открытому окну. Ника, повернувшись к Володе, смотрела на него внимательно, словно впитывая в себя его лицо, его глаза…

— Прощай! — наконец вымолвила она.

— Почему прощай? Я ведь приеду к тебе, к дочери! — торопливо заговорил Володя.

— Ты не сделаешь этого, ради меня и ради спокойствия Геры.

— Но почему?

— Девушка! Сейчас уже поезд тронется…

Пожилая проводница в голубой форме строго смотрела на Нику, словно тоже обвиняя её в чем-то.

— Прощай! — Ника быстро поцеловала Володю и вскочила на подножку тронувшегося ва-гона.

— До свидания! — услышала она, и отрицательно покачала головой в ответ.

Встречный ветер трепал её короткие волосы. Они налетали на глаза, лезли в рот, щеко-тали в носу. Отчего-то у Ники вдруг запершило в горле, в глазах расплылось очертание мужчины, идущего следом за движущимся поездом. Но, сделав усилие, она глубоко вздох-нула, затем быстро выдохнула, смахнула с лица волосы, вытерла ладонью глаза, и, по-вернувшись, шагнула вперёд к детям.

ГЛАВА 18.

Ника стояла в прихожей и раздумывала, одеваться ей или нет? Уже прошло полчаса с той минуты, как Гера должна появиться дома. В это время она приходит со школы. Но её всё нет и нет! Неужели что-то могло случиться? А может у них дополнительный урок после занятий? Да и мало ли что придумают в школе. Это не детский сад, и её дочь уже ученица. Хотя как не успокаивай саму себя, сердце не на месте.

Ника опять взглянула на часы, и, пройдя на кухню, посмотрела в окно, выходящее в пе-реулок. Здесь Гера всегда останавливается и кидает в окошко маленький камешек. Всег-да это происходит в одно и тоже время, целый месяц, а сегодня что-то, наверное, произош-ло. И если через пять минут её дочь не появится на пороге дверей, придется бежать в шко-лу и узнавать в чем дело. Школа находится неподалеку от их дома, уроки закончены, и Гера должна уже обедать на кухне.

— Дзиньк-дзиньк! — раздался звонок, и у Ники екнуло сердце.

Гера так не звонит! Она ещё не может дотянуться до звонка, и колотит нетерпеливо в ворота руками и ногами, а то, подпрыгивая, касается звонка пальчиками или ладошкой, вызывая короткие, захлебывающие звуки. А этот звонок длинный, переливчатый.

Ника рванулась и побежала через длинный двор к воротам. Распахнув двери, она увиде-ла мальчика лет двенадцати. Он стоял перед воротами и держал в руках портфель её до-чери.

— Где Гера? — задыхаясь, спросила Ника…

Мальчик испуганно оглянулся, но тут-же опять повернулся к Нике.

— Извините, пожалуйста, вы мама Геры? — спросил он вежливо, и Ника утвердительно махнула головой. Мальчик протянул вперёд портфель, и так — же вежливо произнёс:

— Вы, пожалуйста, не волнуйтесь. Всё хорошо! Просто ваша дочь боится идти домой.

— Что?

Ника, кажется не в силах более выносить эту чопорную вежливость. Выхватив портфель из рук мальчугана, она увидела, что этот новенький, сияющий когда-то лаком портфель, теперь вывалян в грязи, и она затекла даже вовнутрь, испачкав книги и тетради.

— Так, сейчас же говори, где эта негодница? — подбоченившись, грозно спросила Ника.

Но мальчик вдруг выпрямился, посмотрел ей строго в глаза, и тихо сказал:

— Дайте честное слово, что не накажете Геру!

— Что?! — потрясенная Ника смотрела на мальчика, он на неё, и вдруг, словно что-то промелькнуло в глазах женщины, она закусила губы, чтобы не рассмеяться, но сделав уси-лие серьезно произнесла:

— Хорошо! Я даю тебе честное слово, что не обижу свою дочь!

— И не накажете её! — всё, также серьезно глядя на неё, добавил мальчик.

— И не накажу её! — подняв удивленно брови, повторила Ника.

— Гера! Гера! Иди сюда, всё в порядке! — закричал мальчик, оборачиваясь назад.