Ожившая надежда

- Не в этом дело, сынок. Я вот подумал. Может, старею… У меня ведь, кроме тебя, никого нет. А я тебя из кабинета выгоняю. Плохой я отец, Игорешка. Вот что понял. Надо о тебе заботиться, а то на старости лет никто и воды не поднесет.

- Тебе еще до старости…

- Все равно придет. Ее не объедешь. Нет такой машины. Вот думаю приодеть тебя. Ходишь как студент. Я-то в нынешней моде ничего не понимаю. Но Наташа может помочь. Как она тебе? Хорошая девчонка. Нынешние все шалавы. А она серьезная и себя блюдет. Это я так, к слову. Я твой отец, а ты мой сын. Давай об этом помнить. Ну, погости, да иди домой. Пока!

И он отключил телефон. Игорь с недоумением пожал плечами.

- Что-то я не замечал за ним сентиментальности, - сказал Игорь. - Надо будет осторожно поговорить. Может, плохо чувствует себя. Не молодой все-таки…

Он подошел к столу, но не сел, а о чем-то задумался. Скорее всего, Игорь уловил бы все-таки настроение любимой женщины, да и посмеялся бы над ее напрасными подозрениями, но надо же было случиться тому, что именно в эту минуту его поразила гениальная мысль. Вечно она приходят без спроса!

- Эврика! - воскликнул Игорь, как и положено в таких случаях с древнейших времен.

- Что такое? - невольно всполошилась Валя.

- Надо выяснить, почему Корнеев порывает с Анной и женится на Римме. Ведь что такое любовь? - Игорь, согнув руки в локтях, уперся в грудь всеми пальцами. - Это компас. Он здесь, в нас. Мужчина находит женщину, женщина находит мужчину. «Это он!» - узнает она. «Это она!» - узнает мужчина. И на этот раз природа радовалась, что встретились два ее прекрасных создания, - умные, молодые, красивые! Но вдруг появляется какая-то сторонняя сила, враждебная природе, дремучая, злая, мохнатая. Одним словом - Зло. Происходит трагедия! Поломаны судьбы девушки и юноши! Нарушена природная гармония! И главное - это не могло случиться само по себе. Это кто-то устроил. И я хочу знать - кто.

Валя-то знала, что нельзя сбивать Игоря, коли сел он на своего конька. Но ее настроение все больше портилось, потому что росло недоброе предчувствие. Ее успокоило бы в эти минуты только одно, если бы Игорь подробно рассказал, как там было в его квартире, о чем говорили, чем занимались - перелистывали книжки или танцевали под музыку. Уж он-то ничего не утаит, а она тут же разгадает намерения ушлой - все они такие! - секретарши.

- Чего отец звонил? - спросила Гвоздева, понимая, что уж больно не ко времени вопрос.

Бес виноват, он ведь только и ждет, чтоб пихнуть под локоть. Игорь уставился на подругу.

- Поразительно! - изумился он, и его метущиеся руки опали вдоль тела, будто вмиг лишились упругих мышц. - Неужели тебе не важно, что случилось с ними? Они могли быть счастливы! А не стали. И тебе все равно?

- Да ведь когда это было! Разве можно помочь?

- Что значит, помочь? Мы ищем истину. Это что? Ерунда? Я потому крикнул: «Эврика!», что выхожу на истину. Даже поражаюсь тому, как не мог додуматься раньше. Я назову одну фамилию, и ты согласишься, что я прав.

Но тут он первый почувствовал запах подгорающего пирога, бросился к плите и выключил газ. Валя суматошно распахнула жаровню. Оттуда повалил густой дым. Игорь открыл форточку, отошел задом от окна, обернулся и наткнулся на Валю.

Он обнял ее, огорченную до слез, и сказал:

- У мамы всегда подгорали пироги. А мне они почему-то нравились.

Валя поставила на стол обгорелую стряпню. Посмотрела на него вопросительно. Игорь шагнул к столу, с высоты своего роста уставился на жалкий с виду пирог и плотоядно потер ладони.

- Пируем! - сказал он весело и жестом пригласил Валю за стол, а потом воздел правую руку. - Его фамилия - Колыханов!

Без теории относительности Эйнштейна человечество обходилось тысячелетиями и еще протянуло бы столько же, но без разрешения той проблемы, о которой думал Игорь, дальнейшая жизнь людей весьма проблематична. Можно при желании как угодно окрестить то, что он собирался создать, - теорией, доктриной или формулой - название не имеет ровным счетом никакого значения. Главное - суть.

Люди на Земле не уничтожат сами себя только при одном условии - если между ними будет согласие. Но вопрос заключается в том, как этого добиться. И если Игорь найдет решение, то с чистой совестью ему можно поставить памятник. Или хотя бы бюст во дворе школы, в которой учился. Пусть ученики берут пример.

В мире много Зла. Значит, что? Бороться? Но всякая борьба порождает еще большее Зло. Не сопротивляться Злу, как учил Толстой? Так ведь Зло совести не имеет. С чего утихомирится? Только пуще разгуляется. И где же выход? И чтоб найти этот выход, Игорь должен изучить Зло во всех его проявлениях, особенно в отношении того, что его порождает, и почему оно так живуче. На это может уйти вся жизнь. Этого Игорь не страшится.