Ожившая сказка

— Мы крупно поссорились. А он потом попытался всё исправить, но я его оттолкнула, потому что я просто круглая дура, а теперь ещё и одинокая дура.

Руки мамы обхватили меня ещё крепче.

— Замуж выйти — не напасть.

— Тебе легко говорить. У тебя есть Грег.

— Все эти годы у меня была лишь ты. И мне этого было достаточно.

— Очень грустно, — простонала я, бросаясь на подушку. — Кажется, на своём школьном балу я буду танцевать с собственной мамой.

— Я в этом сомневаюсь, — ответила мне мама. — В твоей жизни будет много других мальчишек, прежде чем ты отыщешь Того Самого.

— Мне не нужны другие мальчишки, мне нужен Ол… — я осеклась. — Мне нужен Эдгар.

Моя мама отстранилась от меня с серьёзным видом.

— Делайла, ты любишь его? — спросила она.

Почему любовь — такая сложная штука?

Зачем ей заставлять любить того, без кого ты не можешь дышать? Зачем ей заставлять тебя помышлять о мести, когда он смотрит на другую? Зачем она хочет, чтобы ты мечтала быть с ним постоянно, но при этом знала, что это невозможно?

Зачем ей заставлять тебя отдавать кому-то своё сердце и бояться, что он может погубить его?

Новый поток слёз вновь полился из моих глаз.

— Какая теперь разница? Может, я его вообще больше не увижу.

— Знаешь, — заметила мама, смотря куда-то в сторону. — Я так не думаю.

Она встала с кровати, согнав Хамфри, и, повернувшись, я увидела стоявшего на пороге комнаты Оливера.

— Я стучал, но никто не ответил… так что я решил войти, — сказал он. — Я не вовремя?

— Очень даже вовремя, — ответила моя мать, выходя из комнаты. Поколебавшись немного, она взялась за ручку и заперла дверь.

Я села и уже было открыла рот, но Оливер поднял руку, останавливая меня.

— Ничего не говори, — он подошёл к кровати, остановившись в нескольких сантиметрах от неё. — Ты пыталась превратить меня в школьника, но, когда я вживаюсь в эту роль, ничего не выходит. Потому что никакой я не школьник. Я принц. И всегда был им. Неважно, в каком мире я живу, я им останусь. Я знаю, что между нами происходит что-то не то. Но это не значит, что всё потеряно.

Он сделал ещё шаг ко мне.

— Я знаю, что нужно делать: я должен уничтожить дракона, взобраться на башню, убить злодея и рискнуть жизнью, чтобы быть с тобой. Это самый волнительный эпизод в истории. И когда он пройден, ты можешь перевести, наконец, дух, и понять, что всё это время едва дышал.

Он сглотнул, но не двинулся с места.

— Это не конец. Сказки не должны так кончаться.

— Если это не конец, то что тогда? — спросила я.

Он взял меня за руки, поднял с постели.

— Это тот момент, когда я смотрю тебе в глаза, — он не отрывал от меня свой взгляд, — заключаю в свои объятия… — он прижал меня к груди, — и говорю: Делайла Макфи, я люблю тебя.

Он накрыл мои губы своими, отчего у меня перехватило дыхание и улетучились все сомнения. Его пальцы зарылись мне в волосы, и поцелуй углубился. Я вся растворилась в нём, словно жар, исходивший от него, растопил меня.

Это был не просто поцелуй. Он был фееричным, фантастическим, сногсшибательным. Время остановилось, пока мы кружились во вселенной, предназначенной лишь для нас двоих.

Вот что такое любовь: нежелание сдаваться.

Я чуть отстранилась от Оливера, только чтобы между нами осталось небольшое расстояние для обещания.

— Оливер, я тоже тебя люблю.

Почему любовь так жестока?

Ты по уши влюбляешься.

Тебя пронзает стрелой Купидон.

Ты осознаёшь, что рискуешь разбить себе сердце.

Со стороны звучит ужасно, ты думаешь, что оно того не стоит. И всё-таки рискуешь. И возвращаешься.

Зачем?

Не будь любовь опасной, мы бы не жаждали её так сильно.

Может, ей жизненно необходимо быть жестокой. Вокруг так много разных людей, что трудно найти свою вторую половинку, которая бы подошла именно тебе.

Но все мы знаем, что трудности делают нас сильнее.

ЭДГАР

Сначала я не заметил его, но потом понял, что где-то уже видел.

Дом Орвилла был как две капли воды похож на хижину, что мы арендовали с мамой одним летом в Мейне. Там не было электричества, а в душевой жил огромный паук. Целую неделю он не уходил оттуда, потому что никто из нас не хотел с ним связываться. Одна из многочисленных щербинок на двери Орвилла смахивала на сморщенное лицо Ганди, прямо как на двери хижины в Мейне. А крыша так же немного провисала с левой стороны, грозясь рухнуть прямо на нас.