Ожившая сказка

Всё это было похоже на пасхалки, которые моя мама разбросала по всей сказке, как частички своей жизни. Должен признаться, мне нравилось их встречать. Это напоминало о тех днях, когда она прятала небольшие записки в мой контейнер для еды, который я брал с собой на обед в школу, просто чтобы я не забывал о том, что она всегда рядом.

Я уже было собрался перейти на страницу с пляжем, когда внезапно прискакал Чулок и встал передо мной как вкопанный.

— Кошмар! Катастрофа!! — запричитал он. — Конец света!!!

Я даже не взглянул на него.

— По тебе не скажешь, Чулок. Я уже привык к этим драматическим проявлениям низкой самооценки у лошади, которая переживает, что обнаружила у себя на копыте прыщик.

— Я не о себе говорю, — фыркнул Чулок. — Сказочные волшебники, неужели ты считаешь, что я думаю исключительно о себе? — он остановился. — Постой-ка, а обо мне что, правда так говорят?

— Мне некогда, — ответил я. — Куда подевался Фрамп? Его все ждут.

Герои вновь собрались на пляже для утреннего прогона, вот только нашего конферансье было не видать.

Чулок закатил глаза.

— Вот именно это я и пытаюсь тебе сказать. Он не выходит из своей будки. Уж я-то знаю, каково это — переживать по поводу собственной внешности…

Капитан Крэбб украдкой придвинулся к нам.

— Простите, что ненароком подслушал, но если проблема в блохах, то, думаю, стоит обратиться к русалкам, прежде чем выпускать его обратно на публику. Они сготовят чудесное мыло с водорослями и солью.

Чулок вздохнул.

— Боюсь, что одним мылом тут не обойдёшься.

Я медленно выдохнул.

— Так, ладно. Где он?

— Прошу прощения? — я повернулся, почувствовав, как кто-то легонько похлопал меня по плечу. Королева Морин виновато улыбнулась. — Прости за беспокойство, дорогой. Но будет ли возможно внести некоторые правки в роли моих друзей и моей? В этой галактической броне очень-очень жарко, а от этого становишься немножко раздражённым.

Я вскочил на пенёк, с которого вещал раньше Фрамп.

— Леди и джентльмены, а также… гм, тролли. У нас возникли некоторые технические трудности. Просьба всем оставаться на своих местах, — с этими словами я спрыгнул с пня и забрался на спину Чулка. — Пора кончать с этим.

Во дворе замка находились королевские конюшни и загоны для павлинов, а также голубятня, где жили свадебные голуби. Около задней двери, ведущей в кухни, примостился маленький фиолетовый домик в викторианском стиле с белой отделкой, ставнями и цветочными ящиками. Единственной деталью, напоминавшей о том, что этот домик всё-таки принадлежал собаке, была откидная створка в виде дверцы.

Когда в книге появился я, королева Морин предложила Фрампу одну из спален в своём замке. Всё же теперь он стал человеком. Он пробыл там пару ночей, не зная, где ему лучше лечь: то ли на матрасе, то ли на полу, и в конце концов решил, что лучше собственной конуры ему не найти.

— Фрамп, — позвал я, постучав по стенке будки. — Что происходит?

— Не входи, Эдгар, — закричал он в ответ. — Я просто хочу побыть один.

— Я не смогу тебе помочь, если ты мне ничего не расскажешь.

Фрамп помедлил.

— Совсем собачья жизнь настала, — я переглянулся с Чулком, тот только пожал плечами. Если лошадь, конечно, вообще умеет пожимать плечами.

— Не переживай. Я помогу тебе с организацией, чтобы ты не слишком сильно уставал. Так что выходи и поговорим.

Послышалось шуршание, и наружу выполз Фрамп. Когда он встал, мы увидели, что его руки были покрыты шерстью, а на лице росли борода и бакенбарды.

— Нет, правда, — произнёс он удручённо.

— Лесные ёжики! — ахнул Чулок.

— А хвоста нет…? — с надеждой спросил я.

— Есть.

После некоторого размышления я, наконец, произнёс:

— Это поправимо!

Чулок склонил голову к Фрампу и шёпотом добавил:

— Фея Искорка даст тебе самый мягкий бразильский воск, — он отвёл взгляд. — И мне подсказывает вовсе не собственный личный опыт.

— Будь оптимистом — уши-то у тебя ведь не обвисли, — подбодрил я.

— Это пока, — хмуро ответил Фрамп.

— Слушай, тебе нечего стесняться, тебе никто и слова не скажет. Мы же ведь твои друзья, — продолжил я.

Фрамп покачал головой.

— Не хочу, чтобы она видела меня таким.

Чулок разрыдался.

— О, это самая печальная история любви на свете. Как у Клеопатры и Марка Антония. Как у Пирама и Фисбы. Как у Красавицы и Чудовища.

Я заскрежетал зубами.

— Чулок, ты делаешь только хуже. Соберись сейчас же и предупреди Орвилла. Мы зайдём к нему.

Чулок шмыгнул.

— Ну ладно, — и он ускакал прочь, всё так же печально склонив голову.

Я тронул Фрампа за плечо.

— Знаешь, она ведь уже видела тебя в собачьем облике.

— Но никогда не замечала, пока я не стал человеком, — скорбно ответил Фрамп. — Я не смогу снова стать невидимкой.

— Тебе и не придётся, — пообещал я. — Я позабочусь об этом.

Фрамп почесал себя за ухом.

— Я знаю — сапоги Оливера великоваты для тебя. Но…ты хороший друг, Эдгар.