Ожившая сказка

Я не сводила глаз с Эдгара. Вряд ли найдутся слова, которые бы описали моё нынешнее состояние. Мать Эдгара умирала от опухоли мозга, а мы с Оливером поступили эгоистично, вернув его в этот мир, чтобы он всё наблюдал своими глазами.

— Мне очень жаль, — выговорила я наконец. — Мне так жаль.

— И сколько осталось? — прошептала Джулс.

— Считанные месяцы, — Эдгар вытер слёзы тыльной стороной руки. — Срок можно было бы продлить, если сделать химию и пройти радиотерапию, но лечение обернётся пыткой — это значит, что больше года ее будет преследовать тошнота, она лишится волос и будет мечтать о смерти, прежде чем действительно умрёт. Когда не стало моего отца, потребовались годы, чтобы она смирилась с утратой. Это был ад. Mоя мама не захочет проходить через подобное. Не захочет, чтобы через это проходил я. — Эдгар спрятал лицо в ладонях. — Я не хочу потерять и её, — прошептал он. — Я останусь тогда совсем один.

Что случается с человеком, у которого нет родителей? Существуют ли по сей день сиротские приюты? Oливер никогда не говорил о дедушках с бабушками, дядях или двоюродных братьях с сёстрами. Я подумала об Эдгаре, скитающемся в полном одиночестве по своему дому. Об Эдгаре, которому пришлось резко повзрослеть.

Он опустился в кресло.

— У меня не идут из головы эти глупые видеоигры, в которые я раньше рубился. Мама всегда говорила: «Пойдём прогуляемся?» Или: «Мне надо кое-что сделать, поедешь со мной?» И всякий раз я ей отказывал и вместо этого брался за геймпад, — он посмотрел на меня. — В игре, когда ты умираешь, можно перезагрузиться и начать всё сначала. Почему в жизни не так?

Я увидела, что Джулс зачем-то полезла к себе в карман. Она вытащила небольшой осколок коралла, изогнутый в форме буквы Д, и потёрла его пальцем. Затем взглянула на меня.

Лучшим друзьям не нужно говорить друг с другом, чтобы понять, о чём думает второй. Не нужно видеть слёзы, чтобы понять, что внутри у неё всё разрывается. Джулс вложила коралл в руку Эдгара.

— Всё так, — ответила она. — Отправляйся туда, где ты неуязвим.

ЭДГАР

Разговор о её смерти стал худшим в моей жизни.

— Присядь, — сказала мама, похлопав по кровати. — Я не рассыплюсь.

— Всё началось с непрекращающейся головной боли. A однажды я перестала понимать смысл происходящего. Думала, у меня галлюцинации. Мой сын был похож на себя внешне… но я знала, что это точно не он. Доктора называют данное убеждение синдромом Капгра. Он заключается в том, что ты веришь, будто бы кого-то из твоих близких подменил самозванец. Сначала я пошла к психиатру, но он направил меня к неврологу. К тому, кто проверил бы мою голову.

— МРТ нашла опухоль глиальных клеток. Это своего рода клей нервной системы. Они фиксируют и изолируют нейроны, доставляют питательные вещества с кислородом мозгу и разрушают токсины. Обнаружить у себя глиобластому — значит обнаружить в своём доме термитов, пожирающих его основание. Они не едят алюминиевую обшивку, сантехнику, бытовые приборы… но не дай Бог жить в подобном доме.

Я слушал её, и мне казалось, что надо крушить всё вокруг. Кричать. Переворачивать столы. Орать во всё горло. Но я молчал.

Я слушал её, и мне казалось, что моя мама должна рыдать, стенать и проклинать всё на свете. Но она говорила ровным голосом, словно подготовилась заранее.

Словно речь шла о чём-то ужасном, что происходило с кем-то другим.

— Мы переехали в Уэллфлит потому, что в Новой Англии, в больнице святой Бригитты, оказался лучший невролог. Пока ты учился, я ходила на приёмы. И пыталась набраться смелости, чтобы рассказать тебе, что со мной происходит.

— Не понимаю. Почему бы им тебя не прооперировать? — спросил я. — Почему бы не пройти химию?

— Клетки этого рака так похожи на обычные клетки мозга, что невозможно его вылечить, не разрушив большую часть здоровых. Так что любое лекарство или операция только отсрочит неизбежное. Я умираю, Эдгар. Вопрос в том, как я проведу этот год: буду страдать от лекарства, которое мне не поможет, или проживу лучшие четыре месяца с тобой.

Я с трудом сглотнул.

— Тебе больно? — спросил я.

— Только когда думаю о том, что мне уже не удастся сделать, — ответила мама. — Я не потанцую с тобой на твоей свадьбе. Не подержу своего первого внука. Не увижу, как ты превратишься во взрослого прекрасного мужчину.

Но я не мог взрослеть без неё.

Я глубоко вздохнул и попытался было себе это представить, но увидел только огромную пустоту. Я чувствовал, что к горлу подкатывал ком.

— Что будет со мной? Что я буду делать без тебя?

— Твой день рождения через неделю. Ты станешь совершеннолетним — это значит, что с точки зрения закона ты уже взрослый. В Калифорнии есть твои двоюродные родственники, можешь жить с ними. Можешь пойти в колледж: мы с отцом накопили достаточно денег. Ты продолжишь жить дальше, и жизнь будет замечательной.